Рой Джонс-мл:Что было. Что могло быть. Что должно было быть.

Вильям Детлофф, журнал «Звонок» , перевод: Рудольф Сикорски

Основываясь на комментариях, сделанных Роем Джонсом-младшим после своего отвратительного выступления в третьем поединке с Антонио Тарвером, можно сделать вывод, что он так и не понял, что его дни в качестве «Царя горы» в профессиональном боксе остались далеко позади. Да, это случилось, и это не должно удивлять никого, кто хоть раз становился преданным поклонником какого-нибудь бойца, наблюдал его расцвет, старение, правращение в обычного человека и наконец — полную потерю его качеств и способностей. А вот самим бойцам часто невдомек, что это постигает каждого из них. Попытайтесь убедить кого-нибудь в том, чего он не желает знать. Это тяжело, и на это требуется довольно много времени.

В отказе Джонса признать очевидное есть некая ирония. Ведь в течение всей его карьеры он только и занимался, что отказывался быть бойцом, а вместо этого предподносил себя нам в качестве шоумена и дельца. А теперь, когда все уже кончено, он пытается убедить нас в том, что он на самом деле боец, и всегда им был. Ирония в том, что за всю его долгую карьеру именно это несогласие с очевидным и есть самый боевой поступок, который он когда-либо совершал.

В общем, как бы там ни было, с Джонсом действительно все кончено. Даже если вы считаете, что это было не так, когда Тарвер нокаутировал его в первый раз, и даже если вы считаете, что это было не так, когда Джонсон уложил его во второй раз, то уж после третьего поединка с неожиданно неэффективным Тарвером, в котором Джонс был движим исключительно стремлением завершить бой на ногах, можно и нужно с уверенностью заявить — с Джонсом все кончено. Он говорит, что может побить любого, кроме Тарвера. Может быть, он даже сам в это верит. Но он не может. Больше не может. Все кончено.

А раз это так, то любой из нас теперь имеет моральное право вынести свою оценку его месту в истории, так как он уже ничего не сможет изменить. Только после того, как с бойцом все кончено, можно рассмотреть его карьеру и достижения в сравнении с карьерами и достижениями тех, кто дрался до него в тех же весах.

Случай с Джонсом — особенный. Его талант был настолько громаден, что многие не задумываясь причислили его к рядам величайших бойцов в истории бокса. Это вызвало жесткий отпор со стороны тех, кто видел в Джонсе недостатки, из-за которых, по их мнению, он был недостоин войти в пантеон героев.

Если смотреть исключительно на цифры, то величие Джонса представляется бесспорным: «алфавитные» титулы в четырех разных дивизионах, 17 защит в общей сложности, четырехлетнее правление в качестве чемпиона полутяжелого веса, победы над двумя будущими членами Зала славы — Джеймсом Тони и Бернардом Хопкинсом, и примерно шести- или семилетнее признание в качестве одного из лучших боксеров мира вне зависимости от веса. Как бы вы не смотрели на эти факты, как бы не пытались их интерпретировать, они в любом случае могут означать только одного: величие. Давайте признаем это, нет смысла отрицать очевидное.

Есть еще вот такие мысли: могло быть и пять разных дивизионов. В любой момент своего правления в полутяжах Джонс мог решиться на попытку захватить титул в первом тяжелом весе. И он бы его захватил. Кто бы его остановил? Василий Жиров? Артур Вильямс? Хуан Карлос Гомес? Джонс был бы бесспорным фаворитом против любого из них.

А это означает, что во время его правления в полутяжах Джонс считался бы фаворитом как над тогдашним чемпионом в среднем весе Бернардом Хопкинсом, которого он уже побил, так и над любым, на ваш выбор, обладателем титула во втором среднем весе, и над любым чемпионом-крузером. Вы можете вспомнить, что довольно много шума было вокруг возможного реванша между Джонсом и Хопкинсом, а также заходила речь о поединке с Джо Кальзаге. Переход Джонса на категорию-другую вниз не был бы сложным.

Попытайтесь вспомнить какого-нибудь другого бойца, который бы считался фаворитом над всеми чемпионами в трех весовых категориях не считая собственной. А затем Джонс выиграл алфавитный титул в супертяжелом весе. Невозможно отрицать, что уникальный талант Джонса вывел его на недостижимые для других боксеров высоты, и он держался на высоте очень длительное время. Это должно что-то означaть, не правда ли?

Ларри Мерчант однажды сказал: «Для того, чтобы дать объективную оценку какому-нибудь боксеру, необходимо задать себе вопрос: какими были его достижения в свое время? Все остальное — игры разума. Но тем не менее, это мнения».

«В свое время Джонс был одним из лучших, — продолжил Мерчант. — Тот факт, что он выиграл титулы от среднего до супертяжелого весов, — это очень неплохое достижение. Никто не был способен на такое лет сто, наверное. Однако, сегодняшние стандарты отличаются от того, что было сто лет назад — ведь сегодня так много титулов. Супертяжеловес, которого он победил, не считался тем самым чемпионом супертяжелого веса. Тем не менее, он его побил. Однако, если бы он больше провел времени в родном, среднем весе, о его месте в истории можно было бы говорить с большей уверенностью».

Последнее замечание Мерчанта вполне понятно. Не только потому, что именно во время выступлений в среднем весе Джонс производил наибольшее впечатление, но и потому, что, как сказал аналитик Showtime Стив Фархуд, «наиболее точную оценку бойца можно сделать в том случае, если он не прыгает по дивизионам, а проводит как можно больше времени в одном из них. Карьера Джонса целиком выглядит гораздо предпочтительней, чем ее периоды, связанные с определенным весом. Он был королем полутяжелого веса примерно девять лет, что являтся длительным сроком, но и все четыре его поражения также случились в полутяжах. И хотя его победы над Вирджиллом Хиллом, Реджи Джонсоном и Антонио Тарвером выглядят неплохо на бумаге, они теряют свою ценность по сравнению с лучшими достижениями Джонса, к которым относятся победы над Хопкинсом, Джеймсом Тони и Джоном Руизом. Но ни одна из этих побед не произошла в полутяжелом весе».

Именно переходы Джонса из одного дивизиона в другой не позволяют отнести его к списку величайших бойцов истории, в частности, величайших бойцов полутяжелого веса, в котором прошла наибольшая часть карьеры Джонса. Чем больше в мире чемпионов мира в одном и том же весе, чем больше весовых категорий, тем более обесцениваются титулы, пояса и защиты. Однако в результате этого Джонс кажется лучше, чем он на самом деле был, даже когда его сравнивают с бойцами из других эр.

Историк, промоутер и член Зала боксерской славы Джей Рассел Пелтц заявил, что он не видит Джонса в первой десятке или дюжине лучших бойцов в истории полутяжелого веса. Он считает, что Арчи Мур, Харольд Джонсон, Боб Фостер, Эззард Чарльз, Макси Розенблюм, Джои Максим и Эдди Мустафа Мохаммед заслуживают места выше Роя Джонса-младшего.

«Тяжело сравнивать победу Роя Джонса-младшего над Джоном Руизом с ничьей Мики Уокера и Джека Шарки, — сказал Пельтц. — Извините, но по моему мнению, это и сравнить нельзя. И пожалуйста, приберегите для кого-нибудь другого свои аргументы насчет того, что сегодняшние супертяжеловесы крупнее вчерашних. «Крупнее» не значит «лучше». Не забывайте, что Демпси весил меньше 85 кг, но это не помешало ему разорвать на куски 110-килограммового Уилларда и объявить этой победой начало Золотого века профессионального бокса».

Фархуд разместил Джонса примерно на том же уровне, что и Пельтц. «Вне всякого сомения, Джонсу никак не проникнуть в мою личную первую пятерку лучших полутяжей истории, — сказал Фархуд. — Среди них я бы назвал Эззарда Чарльза, Боба Фостера, Арчи Мура, Джина Танни и Томми Лограна. Первая десятка? Может быть. Но не выше Майкла Спинкса».

Встает также вопрос об уровне соперников, с которыми встречался Джонс, особенно в полутяжелом весе. Полутяжелый дивизион времен Джонса считался самым слабым за последние 100 лет. Хотя, все дело может быть в том, что к Джонсу применяли другие стандарты. Полутяжелый дивизион Джонса был пожалуй не хуже, чем средний вес под управлением Хопкинса, а ведь Бернарда многие причисляют к первой десятке лучших средневесов в истории. Так считали еще до его побед над Феликсом Тринидад и Оскаром Де Ла Хойа.

«Я вегда считал критику соперников Джонса необоснованной, — сказал Фархуд. — Несмотря на травму руки он победил Хопкинса, который потом возглавил список pound-for-pound. Он доминировал над Тони, который в то время был в худшем случае вторым номером того же списка. А в супертяжелом весе он играючи побил Руиза, чего не могла сделать целая куча лучших супертяжей того времени. В конце концов Джонс превратился в своего рода разочарование, но во время своего пика он был великолепен».

Но даже если нельзя упрекнуть Джонса за тех, с кем он дрался, то нельзя не покритиковать его за тех, с кем он не встретился, особенно во втором среднем весе. Джонс мог сразиться с Найджелом Бенном или Джеральдом Маклелланом. Он мог сразиться со Стивом Коллинзом или Крисом Юбанком. Он не захотел этих боев. Эрик Лукас, Винни Пациенза и Брайант Брэннон были более легкими соперниками. А потом был Рик Фрейзер, который был попроще, например, Майкла Нанна — выского, мощного левши, похожего чем-то на Тарвера.

И, конечно же, был еще Дариуш Михальчевский, от поединка с которым Джонс отказывался несколько раз, потому что это означало был необходимость поехать в Европу. Джонс аргументировал это тем, что будучи чемпионом он не обязан ехать в страну претендента. Он думал, что это было бы глупым и опасным ходом. Именно такой подход дельца и вызвал у многих неприязнь по отношению к Джонсу. Если ты настоящий чемпион, ты должен побить второго лучшего бойца своего дивизиона. Так делают чемпионы.

«Гарольд Джонсон поехал в Берлин, где в июне 1962 года он защищал свой титул перед 40 тысячами немцев, пришедших поддержать своего соотечественника Густава Шольца, — сказал Пельтц. — Шольц был одним из лучших немецких боксеров в истории. Может быть, самым лучшим. Во всяком случае, никак не хуже Макса Шмеллинга. Он проиграл всего один или два боя из 70, когда бросил вызов Гарольду Джонсону. И судьи, и рефери были европейцами. Гарольд победил по очкам в 15-раундах. А что же Джонс? Поехал он Германию драться с Михальчевски? Нет. Конечно, Гарольд поехал за деньгами, которые у Роя уже были и без путешествий. Это делает Роя великим дельцом, но не великим бойцом».

Пельтц — не единственный человек, который считает, что несмотря на огромный природный талант и деловую хватку у Джонса отсутствовала боевая храбрость, которую мы считаем обязательным аттрибутом каждого великого бойца. Особенно в полутяжелом весе нежелание Джонса рисковать в боях против сильных соперников было очевидным. Многое говорилось о добром отношении Джонса с Джеральду Маклеллану, получившему перманентные травмы в бою против Бенна, но какое до этого дело зрителю? Почему это должно волновать масс-медиа, освещающие бокс? Будь бойцом или не будь им. Во многих боях было очевидно, что Джонса вполне устраивает драться, образно выражаясь, одной ногой в ринге и другой вне его пределов. И он хотел, чтобы ему за это хорошо платили. Это не очень-то привлекало поклонников, особенно из числа тех, кто следит за боксом давно.

«Недовольство Джонсом возникло, когда он перешел в полутяжелый вес и был доволен тем малым, что он делал ринге, добиваясь легких побед, — сказал Мерчант. — Существовало некое ощущение того, что Джонс не старался доминировать над своими оппонентами так, как мы обычно ожидаем от великих чемпионов. Он часто оставлял зрителей разочарованными ввиду отсутсвтия апогеев в его выступлениях. Скорее всего, его природная осторожность была причиной таких лишенных кульминации боев».

«В среднем весе он был таким захватывающим, стремящимся доказать что-то, амбициозным, и позволял себе отодвигать излишнюю осторожность на второй план, и он делал в ринге вещи, который захватывали у зрителей дух! — добавил Мерчант. — Он создал высокий стандарт, который привел к высоким нашим ожиданиям, но когда он стал драться с более крупными ребятами, осторожность вышла на первый план. Это привело к тому, что некоторые люди пришли к выводу, что Джонс не соответствовал стандартам, установленным им самим».

Особенная ирония заключается в том, что когда Джонс наконец-то проявил настоящую бойцовскую храбрость, было уже слишком поздно, и это только причинило ему вред. Он вовсе не был обязан давать реванш Тарверу после того, как он с трудом прошел его в первый раз. Если бы он ушел из бокса еще после первого боя, разве кто-нибудь его в этом обвинил? Уже на тот момент он сделал все, что хотел сделать. Но когда возникли сомнения в его превосходстве над оппонентом, он сделал то, чего мы ожидаем от всех храбных бойцов: дал Тарверу реванш. Он заплатил высокую цену за это. А потом еще раз, против Глена Джонсона. Эти два боя, а также последняя, бестолковая, грустная попытка выглядеть хорошо против Тарвера, рассказали нам о Джонсе немного больше, чем мы хотели знать. И эта новая информация выглядела плохо.

«У каждого есть свои собственные критерии, по которым мы определяем, кто достоин называться одним из лучших за все времена, а кто нет, — сказал Фархуд. — Одним из моих требований является способность преодолевать трудности. Кроме первого поединка с Тарвером, где Джонс поднапрягся в последних двух раундах, в каком другом бою Джонс пытался превзойти трудности? Его талант был неповторимым, и пока он основывался на своем физическом превосходстве, он доминировал. Но ближе к концу, когда его природные преимущества изчезли, он с треском провалился не столько от попыток противостоять Тарверу и Джонсону, сколько из-за нежелания даже пытаться это делать. Даже Пернелл Уитакер, который подобно Джонсу побеждал в основном засчет тотального превосходства его природных данных, показал нечто большее, когда вернулся и нокаутировал Диобелиса Уртадо. У Джонса нет ни одного такого боя. Первый поединок с Гриффином можно было бы отнести к подобным, но ужасный конец Джонса уничтожил всё».

«Я однажды говорил, что нельзя оценивать людей исключительно по их последним достижениям, но их влияние на общую оценку огромно», — согласился Мерчант.

И действительно, два поражения нокаутом подряд, да еще от ребят, которых до этого не считали великими панчерами, а после этого грустное зрелище в виде поражения по очкам — не такой конец мы предсказывали Джонсу. Даже несмотря на то, что многое подсказывало нам, что кончиться все должно было именно так. Но все кончено, и мы остались с мыслями о том, что Джонс был выдающимся представителем рода человеческого, талантливым и одаренным настолько, что по отношению к другим людям это представляется несправедливым. По всему миру спортзалы полны людьми, которые не достигнут и одной десятой того, что удалось ему. Нам всем должно было так повезти. Стыд ему и позор за то, что он не сделал большего.