Садитесь удобней, ребята,
Начну я рассказ свой о том,
Как рыцари жили когда-то,
Но в мире не нашем, в другом.
 
И в этой дали виртуальной
В далёкой туманной земле
В величии мрачно-печальном
Стоял Камелот на скале.
 
В нём рыцари часто встречались
За каменным круглым столом,
Всё спорили, часто смеялись,
Всю ночь угощаясь вином.
 
А споров была тех причина-
Турниры в реальном миру,
И дрались нередко мужчины,
И копья ломались к утру.
 
И те, кто нещадно ругались,
Приличья не видя границ,
Немедленно в баню ссылались,
И мылись от пят до ресниц.
 
А банщиком был кабальеро,
Известый нам всем Дон-Кихот,
Который в помятом сомбреро
Дежурил у банных ворот.
 
Устав воевать с ветряками
Решился он банщиком стать
(Как видно раскинул мозгами),
А так же статьи сочинять.
 
И если же рыцарь какой-то
Дискуссию с ним начинал,
То он его в баню тот час же
С улыбкой довольной ссылал.
 
И вот как-то раз на досуге,
Своих оппонентов кляня,
Он крикнул ленивой прислуге:
«Эй, Санчо, седлай-ка коня!
 
Прогулку в окрестностях дальних
Сейчас совершим мы с тобой,
Ведь я, несмотря что начальник,
Расслабиться жажду душой»
 
И вот появляется Санчо-
Румяный, нескладный юнец,
Подобранный где-то на ранчо,
На вид- настоящий глупец..
 
Привёл он тотчас Росинанта,
Затем стал седлать ишака,
А тот, от избытка таланта
Запел, но не громко, слегка.
 
«Слышь, Санчо, откуда ослина?
И что он всё время поёт?
Эй ты, отвечай господину!
И быстро, ведь время не ждёт!»
 
-«Уже отвечаю, светлейший:
Осла подарил мне мой друг.
А друг- он фобяра презлейший,
И все его знают вокруг.
 
А ослика Халфордом кличут,
Поёт он о юзерах тех,
Кто долго и нудно всем тычет,
О том , что хамить- это грех!
 
Ведь друг мой, почти не краснея,
Шумел постоянно о том
(Но хамов британских лелеял),
И тронулся ослик умом!
 
А мне он понравился очень,
К тому же неплохо поёт,
Но часто лягается, впрочем,
И в стойле к ослам пристаёт»
 
-«А друг твой не тот-ли ГРОМила,
Который архивы трясёт?
Молва ведь о нём же ходила,
О том, что он банку даёт»
 
-«Постой, я мозгами раскину...
Да нет, речь идёт не о нём,
Ведь тот, кто мне Халфорда скинул-
Алхимик и пекарь в одном.
 
Он варит бурду из пионов,
Используя их корешки,
А в ночь, опасаясь шпионов,
В подвале печёт пирожки.
 
В пробирках он желчь получает
Шепча заклинания змей,
И ей пирожки начиняет
С улыбкой ужасной своей.
 
Затем он кладёт их на полку
По фобски зловеще смеясь,
Твердя «Додик-чемп» без умолку,
И в дьявольском танце кружась..
 
Бурду из пионов в бутылки
Сливает дружок мой потом,
И с той же зловещей ухмылкой
Затем забывается сном»
 
-«Слышь, Санчо, вопрос возникает:
Зачем ему столько бурды?
Воды ему чтоль не хватает?
И что, пирожки для еды?»
 
-«Он ест их конечно же тоже,
А так же бурду эту пьёт,
Но цель тут другая похоже:
На рынке он всё продаёт.
 
С утра, пребывая в молчаньи,
Товар загружает в мешки,
Кладёт на ослов и с ворчаньем
Везёт на базар вдоль реки.
 
И тот, кто бурду покупает
И быстро и с жадностью пьёт,
Затем пирожком заедает-
Тот проклятым фобом стаёт»
 
-«Скажи-ка, а ты это кушал?
И тоже бурду эту пил?
Тебя я внимательно слушал,
И думаю, ты нафлудил!»
 
-«Но это всё правда, хозяин!
И то что он фоб, мой дружок,
Его пирожки обожаю,
Их в день поедаю- мешок.
 
А так же бурдой запиваю,
С утра моя норма- бидон,
А позже друзей угощаю,
А их в Камелоте- вагон»
 
И так, разговор продолжая,
Отправились в путь не спеша,
Красотам природы внимая,
И воздухом свежим дыша.
 
«Хозяин, ответь мне по чести
Насчёт Дульсинеи твоей:
Давно ты не слал ей известий,
Неужто забыл ты о ней?»
 
-«На что мне теперь Дульсинея?
Служу я Артуру теперь,
Дела же ведь есть поважнее,
Чем эта девица, поверь!
 
Теперь эту самую деву
Забрать уже можешь себе,
Она подойдёт для сугреву,
А что ещё нужно тебе?»
 
-«Спасибо, хозяин, ты знаешь,
Мечтал я частенько о ней,
Но только вчера, понимаешь,
Других приобрёл Дульсиней!
 
Двенадцать добротных любовниц,
Со мною не спорят, молчат,
Двенадцать резиновых скромниц,
Таких обожаю девчат!
 
В песочницу с ними шагаю,
И всех надуваю подряд,
А после, проткнув, наблюдаю
Как Дуськи со свистом летят!
 
 
А что же быть может важнее,
Летающих Дусек, скажи?
Ведь ты же, хозяин, умнее,
Не мучай меня, расскажи!»
 
-«Я важным считаю возможность
Писать о турнирах мирских,
Ведь ты понимаешь серьёзность
Статей актуальных моих?»
 
-«Конечно, хозяин, ты гений,
С тобой я не спорю, нет, нет,
Без этих прекрасных творений
Померкнул бы наш белый свет!!!»
 
-«Зачем ты мне льстишь, пустомеля?
Ты бред повторяешь, болван!
Постой же, на этой неделе
Отправишься тоже ты в бан!»
 
Взошло уже солнце повыше,
Росу убирая с полей-
Вдруг Санчо напрягся, услышав,
Как кто-то вопил всё сильней.
 
А слева дороги, от края
До дальних зелёных лесов,
Как будто границы не зная,
Раскинулось море кустов.
 
И в этих кустах необъятных,
Вопя по английски «боюсь»,
С охапкой футболок похабных
Какой-то курсировал трус.
 
А рыцарь, фортуны избранник,
(ну вам-то его-бы не знать!)
Прочёсывал джебом кустарник,
И труса пытался поймать.
 
Тут странники чуть постояли
И снова отправились в путь,
И сценки в пути наблюдали,
Смеясь, понимая их суть.
 
И видели лес, его кромку,
Где рыцарь какой-то стоял,
Срубил он недавно сосёнку,
И что-то кому-то орал.
 
Другой, вдалеке что маячил,
С удилищем вместо меча,
На озере в лодке рыбачил
В ответ что-то громко крича.
 
Но видя, что крик не доходит,
Махнул энергично рукой-
Мол времени он не находит,
Мол рыба важнее, чем бой!
 
Поехали дальше и что-же?
Ещё один рыцарь идёт!
Мешками обвешан из кожи,
В шубейке, кастрюлю несёт.
 
«Эй, рыцарь!-Кихот обратился,
Свои поправляя очки, -
Похоже что ты заблудился!
И на фиг несёшь ты мешки?»
 
И рыцарь сказал, чуть не плача:
«Я так тренируюсь, поверь!
Мой тренер мешков нахерачил,
Весь день я ношу их теперь.
 
Он мне рассказал, что «мешками
Дорога усеяна в рай,
Чем больше мешков за плечами-
Тем круче боец, так и знай!»
 
Вот так и хожу по дорогам,
Пельмешки в кастрюле варю,
Но скоро конец тренировкам,
Я стану крутым к сентябрю!»
 
Послушали Санчо с Кихотом
И двинулись снова в поход,
Вдруг видят- а возле болота
Поляна тюльпанов цветёт!
 
И надо такому случится-
Летел над поляною Жук,
Хотел он с утра порезвиться,
Гоняясь за стаей подруг.
 
Но тут, увидав Дон Кихота,
Он вдруг изменился лицом,
И сбавив слегка обороты,
Ужалил испанца словцом.
 
Но банщик подпрыгнув проворно,
Перчаткой поймал смельчака,
И будучи модером жёстким
Бессрочно забанил Жука.
 
Об этом поступке прознали
Всё рыцарство, весь Камелот,
И долго затем обсуждали
Усиленно сей эпизод.
 
Но это другая баллада
И так же сюжет в ней другой,
Там много словесного яда,
Пока что нам хватит одной.