Серебряный призер чемпионата мира 1989 года, финалист Игр Доброй воли-90, бронзовый медалист чемпионата Европы-91, двукратный чемпион СССР (1989, 1991), чемпион СНГ (1992), абсолютный чемпион СССР (1989), двукратный обладатель Кубка страны в весовой категории 91 кг, заслуженный мастер спорта ЕВГЕНИЙ СУДАКОВ – очередной герой нашей рубрики «Пьедестал», в которой мы рассказываем о тех, кто приносил славу российскому боксу, начиная с 1952 года, когда советские боксеры дебютировали на международном ринге, и заканчивая нынешними временами

-  Евгений, вам грех жаловаться на боксерского бога: он вас не обижал, дав шанс выступить практически на всех самых значимых турнирах любительского бокса, начиная от такого «раритетного», как чемпионат СНГ (в нашей истории он числится в единственном числе), и заканчивая Олимпиадой. Но, если на внутренних соревнованиях у вас многое получилось, то на чемпионатах Европы, мира, Олимпийских играх победить, к сожалению, не удалось. Ближе всего были к золотой медали на московском чемпионате мира 1989 года, где боксировали в финале. Давайте начнем наш разговор с него, а точнее, с событий, которые ему предшествовали.

- Путевку на этот чемпионат я выиграл во Фрунзе (который нынче называется Бишкеком) вместе с золотой медалью прошедшего там отборочного чемпионата СССР. Очень нелегко далась мне эта победа! Провел пять боев и уже, начиная со второго, соперниками были мастера спорта международного класса. В полуфинале выиграл у своего старого друга Серика Умирбекова из Казахстана, очень сильного боксера с нокаутирующим ударом. Несколько раз с ним за карьеру встречался и всегда бои очень упорными получались. Дважды побеждал я, один раз – он. Но во Фрунзе удача оказалась на моей стороне…

В финале боксировал с Витей Акшоновым, левшой из Донецка, который вышел на этот бой в ранге действующего чемпиона страны. Мы потом посмотрели судейские записки: счет после второго раунда был ничейным – 20:20. А в третьем мне удалась домашняя заготовка: с раскачки перевел длинный боковой удар с туловища в голову, и соперник оказался в нокдауне, после которого, что называется, остановился…        

        
Но, если быть до конца точным, гарантированное место в составе сборной для участия в чемпионате мира я получил не во Фрунзе, а после того, как вскоре после чемпионата страны выиграл международный турнир в Берлине. Туда от СССР в тяжелом весе приехали три человека: я, Виктор Акшонов и Юрий Ваулин. До финала дошел только я. Выиграл там у второго номера кубинцев по фамилии, если не ошибаюсь, Риас, которому Витя и Юра проиграли в предварительных боях. Это и определило выбор тогдашнего главного тренера нашей сборной Константина Николаевича Копцева.

- Тем не менее, проблемы с попаданием на чемпионат мира у вас даже после этого возникли?

- И еще какие! В мае в составе сборной полетел на чемпионат Европы в Афины, и там в первом же раунде дебютного боя с бронзовым призером Олимпийских игр 1984, 1988 годов, финалистом чемпионата мира-86, чемпионом Европы-87 голландцем Арнольдом Вандерлиде сломал левую руку. Но до конца отбоксировал. Хоть и проиграл, но достойно – с разницей в один голос. А когда стянул перчатку, картина была не для слабонервных: палец, практически оторвавшись, ушел в кость…Мне потом его оттуда вытаскивали в больнице, куда я попал сразу после боя. Наложили гипс, и в таком виде я вернулся домой…

А там, чтобы не терять время, чуть ли ни на следующий день снова начал тренироваться. Естественно, поначалу одной рукой, но постепенно, потихоньку начал бить и левой. Пришлось потом новый гипс  накладывать, но тех двух с половиной месяцев, которые оставались до начала чемпионата, оказалось достаточно, чтобы рука полностью восстановилась. Благодарен тренерам за то, что они больше не устраивали мне никаких испытаний, на которых надо было снова доказывать свое право на  участие в чемпионате мира. Спарринги, которые были у меня на сборах, носили сугубо тренировочный характер.  

- Оценивая в интервью нашему сайту ваше выступление на чемпионате мира, Копцев сказал, что вы проявили себя там настоящим мужиком, сделав все, что могли, но в финале против кубинца Феликса Савона у вас, по его мнению, шансов не было. Согласны?

- Начнем с того, что общий счет наших встреч с Савоном 3:1 в его пользу. До чемпионата в Москве мы по разу обыграли друг друга. Сначала я на турнире в Югославии победил нокаутом, а в 1988 году на отборочном предолимпийском турнире в Ленинграде он – по очкам. Правда, то решение судей было, на мой взгляд, спорным, но что было, то было.
Два следующих наших боя, в том числе московский, были очень жесткими. Савон всегда помнил о нокауте и побаивался моего левого бокового удара. Потом, когда я уже стал судьей и отсудил в ринге несколько боев с его участием, Феликс признался мне, что я был единственным его соперником, с которым ему было по-настоящему сложно…

На чемпионате мира жеребьевка нас развела по разным сеткам. Я в первом бою выиграл со счетом 18:4 у хорвата Желько Мавровича из сборной Югославии. Помните, он в 1998 году, будучи уже профессионалом, проиграл по очкам Ленноксу Льюису титульный поединок по версии WBC? У нас бой получился вязким, но в тоже время не слишком трудным для меня, поскольку соперник был удобный.

В четвертьфинале я в первом раунде обыграл тоже небезызвестного в мире бокса бойца – бронзового призера Олимпийских игр в Сеуле поляка Анджея Голоту. Сначала отправил его в нокдаун, а когда почти сразу после этого ударами слева и справа снизу рассек ему бровь, он практически перестал боксировать…

Следующим соперником стал Берт Тайхерт из ФРГ. Единственная моя проблема в этом поединке была психологического характера: мысль о том, что это бой за выход в финал, вселила некоторое волнение в начале, но я быстро с ним справился и победил со счетом 8:1.

Что касается того, что в финальном поединке с Савоном у меня не было никаких шансов, я бы так не сказал. Проиграл – не спорю, но не так безнадежно. Более того, потом слышал много разговоров о том, что в этом бою победу можно было отдать и мне, но лично у меня не было никаких сомнений на этот счет. Савон выиграл заслуженно. В первом раунде я пропустил сильный удар под сердце, от которого отошел только во второй половине второго.  Третий раунд, может быть, чуть выиграл, но первые два очевидно проиграл, поэтому  результат справедливый.

- Сильно расстроились? 

  
- Не то слово! Вся страна, можно сказать, за меня болела. В зале было полно моих друзей и поклонников. Многие специально приехали из Ульяновска, Димитровграда, Самары… Вася Шишов, например, голос сорвал, поддерживая меня. Потом даже какое-то время разговаривать не мог…    

Приехав домой, я, наверное, две недели на людях не показывался. Надо было успокоиться, собрать мысли воедино, восстановиться психологически. Только дома понял, каким психологически трудным оказался для меня этот двухнедельный боксерский марафон, как тяжело он мне дался. Многое тогда переосмыслил. Пришел, например, к выводу, что день отдыха, который был у нас перед финалом, только помешал, выбил из колеи, потому что с самого утра, с момента пробуждения и до позднего вечера не об отдыхе думал, а только о предстоящем поединке.… 

- А в материальном плане, во сколько была оценена ваша серебряная медаль?

- Если не ошибаюсь, я получил где-то полторы тысячи рублей. Плюс двухкомнатную квартиру в Димитровграде. Вроде бы неплохо, но разве могло все это заменить радость победы на чемпионате мира?

Но время, как говорится, лечит. В начале ноября как нельзя вовремя подоспела поездка в Америку, на матчевую встречу со сборной США, где я нокаутировал в первом раунде какую-то подающую американскую надежду по имени Раймонд Каргер. В общем, все постепенно вернулось на круги своя. Уверенность возвращается, если ты хочешь и дальше добиться чего-то.     

- Главным соревнованием следующего года стали вторые Игры Доброй воли в Сиэтле. Как вы туда попали?

- Был отборочный турнир в Алма-Ате, который прошел для меня безболезненно. Но, по сути, у Копцева был уже «наигранный» на чемпионате мира состав, тем более что чемпионат имел статус отборочных соревнований на Игры Доброй воли. В Сиэттл полетели все, кто боксировал в Москве, за исключением Юрия Арбачакова, Игоря Ружникова, Нурмагомеда Шанавазова и Александра Мирошниченко, решивших попробовать себя в профессионалах.

А вообще на Играх было два состава сборной СССР. Американцы тоже выставили две команды. Это было изначально определено статусом этих соревнованиях, задуманных как совместный проект СССР и США «наведение мостов» между Западом и Востоком». Остальных участников отбирали, как я уже сказал, по результатам чемпионата мира, поэтому мне пришлось по второму кругу встретиться с теми же соперниками. Не было только Голоты.

Но состав, исходя из всего сказанного, был очень представительным. Не зря ведь эти соревнования называли малыми Олимпийскими играми.

Я провел там также четыре боя. В четвертьфинале я выиграл у  Мавровича – 3:2 (после чемпионата мира перешли на новую систему подсчета очков), в полуфинале – у Тайхерта – 5:0, а в финале с таким же счетом проиграл Савону. Но в данном случае были большие сомнения в справедливости судей. И не только у меня. На пресс-конференции журналисты спросили: считаю ли я, что кубинец на самом деле выиграл? Я решил стандартно им ответить: «Раз судьи подняли ему руку, значит, выиграл». Их такой ответ не удовлетворил: «У нас, - говорят, - другое мнение на этот счет. Мы считаем, что выиграли вы». Что оставалось сказать в этой ситуации, кроме как: «Вполне возможно. Судейство в боксе часто бывает субъективным»? Решение, действительно, спорное было. 

- В 1991 году судьба предоставила вам второй шанс стать чемпионом Европы, но на пути снова стал темнокожий голландец Вандерлиде…

- Да, общий счет наших встреч 2:1 в пользу  Арнольда, и оба раза я проиграл ему на чемпионатах Европы. В 91-м году чемпионат проходил в шведском Гетеборге. В 1/8 финала я в очередной раз взял верх над немцем Тайхертом, в четвертьфинале выиграл у шведа армянского происхождения  Амайка Шабазяна, ну а в полуфинале встретился с Вандерлиде, который к тому времени добавил к своим титулам победу на чемпионате Европы 1989 года…  

Несмотря на соперничество в ринге, у нас Арнольдом всегда были прекрасные человеческие отношения. И остаются такими до сих пор. У него, кстати, сегодня в Голландии есть собственная боксерская академия, носящее его имя. Мы редко видимся, но зато голландский доктор, который входит в состав медицинской комиссии АИБА, постоянно передает мне от него приветы.

Добрые отношения у нас продолжаются и с Феликсом Савоном. Несколько лет назад я в качестве судьи прилетел в Сантьяго-де-Куба, где проходило молодежное первенство мира. Узнав об этом, туда из Гаваны приехал Савон. Специально, чтобы повидаться. Уговорил организаторов посадить его рядом со мной в судейском секторе. И хотя, правилами АИБА, судьям запрещено с кем-то контактировать во время соревнований, ему было сделано исключение. Он просидел рядом со мной в течение всей вечерней программы. Мы общались, насколько это было возможно в ситуации, когда разговаривают два человека, не знающие языка, которым бы владели оба. Но существует ведь боксерский язык! Поэтому мы прекрасно друг друга поняли: вспомнили наши бои, совместные сборы, общих знакомых… В общем, встреча получилась, и в  тот же день он уехал.

- Вернемся в Гетеборг образца 1991 года. Вандерлиде там вы по очкам проиграли?

- Конечно. А как же еще? Мне, слава Богу, за всю свою долгую карьеру ни разу не довелось испытать состояние оказавшегося в нокауте боксера.

- В 1989 году вы стали последним абсолютным чемпионом Советского Союза. Где и как это произошло?

- В Тбилиси. Звание разыграли четыре боксера, отобранные по результатам  чемпионата страны, на котором, напомню, я выиграл золотую медаль в первом тяжелом весе. Моими соперниками в Тбилиси были Виктор Акшонов, Сергей Кравченко, а вот четвертого, к сожалению, не могу вспомнить. В полуфинале я победил Акшонова, а в финале – Кравченко. У меня дома с тех пор хранилась магнитная пленка с записями этих боев, а недавно я попросил друзей переписать их на диск. Заодно снова посмотрел. Вместе с женой, которая по этому случаю даже всплакнула, не справившись с нахлынувшими ностальгическими воспоминаниями.     

    
Дело в том, что в той поездке, состоявшейся больше 20 лет назад (как время летит!), Лариса была вместе со мной. На бои, правда, не ходила, но не по тому, что бокс на дух не переносит, а просто так за меня переживала, что смотреть не могла. А мы, участники чемпионата, жили в одной гостинице, вместе обедали, ужинали, да и вообще к тому моменту уже не один год дружили. Для Ларисы это стало откровением: глядя на наши отношения в жизни, она не понимала, как можно после того бить друг друга на ринге…

Помнится, в первый день она поинтересовалась: «А с кем ты будешь первым боксировать?». Я говорю: «Сначала с Витей, так выпало по жеребьевке, а потом, наверное, с Сережей». «Ты думаешь, что выиграешь у первого?», - спросила  она.  «Я  думаю, что выиграю и у второго», - отвечаю. Так, собственно, и получилось.  

  
- Когда вы женились?

- В 1983 году.

- Ваша супруга спортсменка?

- Нет, она медработник.

- Если не секрет, где вы познакомились?

- В самом традиционном для этого месте. На танцах. В Димитровграде, в 1982 году

- Тогда уже популярным в городе боксером были?

- Не скажу, что популярным, но как боксер уже что-то из себя представлял.  Был призером молодежного первенства СССР, двукратным чемпионом России, победителем Спартакиады народов России, чемпионом ВЦСПС, финалистом отборочных соревнований на чемпионат Европы…

- Признайтесь, на танцы танцевать ходили или кулаки, что называется, почесать, ведь в советское время ни одни танцы без драки не обходились?

-  Из меня танцор не сильный, поэтому я больше, как сейчас говорят, потусоваться ходил. В тот день, помню, из какой-то очередной поездки домой вернулся и друзья предложили сходить на танцы. Я вообще на таких мероприятиях редким гостем всегда был, а после 1982 года, кажется, больше никогда туда и не заглядывал. Но главное, что в тот вечер в нужное время и в нужном месте оказался….

- Дети у вас есть?

- Естественно. Две дочери. Старшая Юля родилась на следующий год после свадьбы. Сейчас ей 25 лет. Окончила с красным дипломом димитровградский филиал  Ульяновского государственного университета. Работает там же заместителем заведующего кафедрой физического воспитания. Занимается вопросами социологии и психологии. В феврале будет защищать диссертацию.

Младшей дочери Ане 19 лет. Она студентка второго курса Самарского медицинского государственного университета. Будущий стоматолог.  

- На чемпионатах СССР и СНГ вы в общей сложности выиграли семь медалей – три золотые, две серебряные и две бронзовые. Какая из этих наград вам наиболее дорога? Можете выделить или это трудно?

- Дороги они все, а самая памятная – это, наверное, первая золотая медаль, которую я получил в 1989 году. До этого на пьедестале почета только рядом с высшей ступенькой стоял – было два серебра и две бронзы.

- Наверняка, не все даже истинные поклонники бокса знают, что вы были в олимпийском  составе Объединенной команды СНГ, которая представляла бывший Советский Союз на Играх-92 в Барселоне. Но на ринг так и не вышли. Расскажите эту историю.

- Я вообще-то стараюсь о ней не вспоминать, но раз уж вы просите… Да, после победы на чемпионате СНГ, который прошел в Тамбове, и Кубке СНГ в Иванове я получил заслуженную олимпийскую путевку и прилетел в составе команды в Барселону. Более того, я был капитаном этой команды и одним из главных претендентов на медаль в тяжелом весе.

Прошла жеребьевка, нахожу свою фамилию в турнирной сетке – все, как положено, ничто, как говорится, не предвещало беды. И, вдруг, в день соревнований, где-то за полчаса до взвешивания подходит ко мне главный тренер Копцев и говорит: «Женя, ты боксировать не будешь – тебя дисквалифицировали и отстранили от участия в Олимпиаде…». У меня глаза на лоб: как так?! Что случилось?     

     
А произошло вот что. В то время не было такой системы отбора на Игры, которая существует сейчас, но всем будущим олимпийцам предписывалось обязательное участие в ряде международных турниров, определенных АИБА, как отборочные. Ни я, ни Копцев не знали, что в их число попал и турнир в Германии, в котором я должен был участвовать, и, к несчастью, его пропустили. Помнится, с Константином Николаевичем мы еще долго не могли решить для себя: ехать мне туда или нет? В итоге не поехал, попросил тренера дать мне немного отдохнуть после чемпионата СНГ и он согласился. Что из этого вышло, вы уже знаете…

Представляете, какой силы психологический удар я получил! Хотел в этот же день улететь домой, но на собрании команды, которое прошло сразу после того, как нам об этом объявили, ребята попросили меня остаться. «Ты капитан команды, - сказали мне, - и не должен ее бросать при любых обстоятельствах».

В общем, в моем весе боксировал бронзовый призер чемпионата СНГ Алексей Чудинов, а меня все равно хватило только до полуфинальных боев. За день до их начала я все-таки улетел домой.  Не смог выдержать такую психологическую пытку. Находиться на Олимпиаде, быть членом команды и не боксировать – это было выше моих сил 

- В это связи сразу вспоминается  грандиозный скандал, случившийся перед барселонской Олимпиадой на международном коммерческом турнире в Швеции, где Копцев снял всю нашу команду, сорвал по сути соревнования, не согласившись с финансовыми условиями организаторов? Они тогда пообещали одно, а на деле предложили совсем другое. Константин Николаевич потом рассказывал, что уже в Барселоне к нему подошел вице-президент АИБА Эмиль Жечев и спросил: "Ну что? Будем отдавать долги?" В этой связи не считаете ли вы, что ваше отсутствие на турнире в Германии стало лишь формальной причиной для столь сурового наказания боксера Судакова, главная была в другом—надо было наказать команду?

- Абсолютно этого не исключаю. Но мне от этого не легче даже сейчас. А тогда вообще была катастрофа, которая во сто крат тяжелее, чем поражение в бою. И по-большому счету спас меня  контракт, который я вскоре подписал с профессиональной лигой "Колумбус", базировавшейся в Киеве. Провел несколько боев на территории Украины, а через год, оказавшись на организованных лигой сборах в Нью-Йорке, получил заманчивое предложение побоксировать в Америке. Не раздумывая, согласился и оказался в «Глиссенсклабе», который еще называю клубом Майка Тайсона.

В декабре 1993 года я стал единственным боксером, представлявшим постсоветское пространство на прогремевшем в то время ночном турнире в штате Миссисипи с участием 16 сильнейших профессиональных боксеров-тяжеловесов из разных стран. Поединки проходили по "олимпийской системе", на выбывание.

В бою за выход в полуфинал я проиграл американцу Тайреллу Биггсу, чемпиону лос-анджелесской Олимпиады, чемпиону мира-82 в супертяжелом весе. Но когда судья  поднял его руку, в зале (а турнир проходил в казино города Бэй Сант-Луис) начался свист, на ринг полетели пустые пивные банки. Зрители хоть и болели за своего соотечественника, но все-таки были за справедливость...

Потом в мою раздевалку пришел сам Биггс, обнял меня за плечи и сказал: «Ты выиграл этот бой, ты был сильнее меня, но я не виноват, что судьи так решили…»

 
Потом на банкете, устроенном по случаю окончания этого турнира, знаменитый Ларри Холмс, взяв слово, все обернул в шутку: « Я не знаю, - сказал он, - может быть, правильно судьи поступили, может быть, нет, но главное то, что деньги остались в Америке». Потом подошел ко мне, пожал руку и сказал, что я очень хороший боксер и мне надо выступать в профессионалах…

Через пять дней после этого турнира американцы предложили мне очередной бой, но я в тот момент не мог боксировать, поскольку в поединке с Биггсом повредил руку. Вместо этого попросил руководство клуба, своего менеджера отпустить меня на некоторое время домой, поскольку восемь месяцев дочерей не видел: соскучился по ним страшно…

        
- А по жене?

- А по жене – нет, поскольку она к тому моменту приехала ко мне в Америку и была со мной, благо жилищные условия позволяли: мой менеджер Вячеслав (Стив) Трунов (увы, ныне уже покойный) выделил мне весь первый этаж своего двухэтажного дома.

- Ну и что, руководство клуба вошло в ваше положение?

- С трудом, но все-таки отпустили. Они мне контракт предлагали подписать на три года, но я отказался. Когда уезжал, мой американский тренер, видимо, что-то почувствовал: прощаясь, сказал мне: «Боюсь, что ты не вернешься…».  «Вернусь», - пообещал я, и, на самом деле, вернулся, но… только через два года и в качестве туриста. Пришел, естественно, в зал, чтобы повидаться со всеми. У меня тут же спросили: «Будешь продолжать тренировки?».  Они готовы были снова меня принять, но у меня душа уже к этому не лежала.

- Сколько боев вы провели на профессиональном ринге?

- Одиннадцать. Один из них проиграл и еще один закончился вничью.

- Можете сказать, какой примерно гонорар получили в общей сложности за эти одиннадцать поединков?

- Мне трудно это сделать, поскольку не все бои провел за океаном. Некоторые – в Украине. Но за тот ночной турнир в американском казино мне заплатили двадцать тысяч долларов. Приличные, согласитесь, деньги для начала 90-ых. 

 
- А почему вы решили, что называется, на взлете прервать профессиональную карьеру?

- Самый точный ответ: я просто безмерно устал. Все-таки слишком долгой получилась любительская карьера: считай, с 1981 года был в сборной. Плюс до этого три года занятий.

- Как, кстати, вы оказались в боксе?

- Я родился и вырос в Красноярске-26, атомном городе со специальным пропускным режимом, в котором, естественно, никакого бокса не могло быть. Но в 1975 году родители ушли на пенсию, и мы переехали в Димитровград. Через три года туда же из Краснокаменска, что в Читинской области, приехал прекрасный тренер Альфред Владимирович Гришин. Он открыл секцию бокса, объявил о наборе. Я записался одним из первых. Мне было тогда пятнадцать лет, и с того времени до самого завершения любительской карьеры другого тренера у меня не было. О качестве работы Альфреда Владимировича судите сами: в 1978 году мы начали тренироваться, а в 1981-ом я уже выиграл чемпионат России среди взрослых…

       
- Что было после того, как вы отказались от заманчивых перспектив продолжить профессиональную боксерскую карьеру в нью-йоркском клубе Тайсона? 

- Из бокса я ни на один день не уходил. Попробовал организовывать соревнования по боксу, где-то сам пытался, где-то друзьям помогал. А с 1996 года, сдав в Набережных Челнах соответствующий экзамен и получив международную категорию «Судья ЕАБА», начал  судить соревнования. Видимо, делал это неплохо, потому что меня быстро заметили в судейской коллегии Федерации бокса России, и в феврале 1997 года я отработал на своем первом международном турнире в Венгрии. А дальше все, как говорится, пошло-поехало. В 1998 году оказался среди судей, обслуживавших Игры Доброй воли в Нью-Йорке. В 2000-ом в Севастополе получил международную категорию судьи АИБА. Экзамен у меня, к слову, принимал тогдашний генеральный секретарь АИБА Канер Доганели. Из Севастополя, не заезжая домой, отправился судить Кубок Европы в Афинах…

Через пять лет там же, в Афинах дебютировал на Олимпийских играх…

- Сколько всего боев отсудили, не считали случайно?

- С 2000 –го по 2008-ой годы я отработал на двух Олимпиадах, шести чемпионатах мира разных возрастных категорий, семи чемпионатах Европы, четырех Кубках мира, одних Средиземноморских играх и Играх Доброй воли. Плюс пятнадцать-двадцать квалификационных олимпийских турниров. Это, не считая чемпионатов России и прочих международных турниров…

У меня много всевозможных престижных наград и званий. Несколько раз был признан лучшим судьей России, а в 2004 году, накануне Олимпийских игр в Афинах, тогдашний президент АИБА Анвар Чаудри вручил мне часы, как одному из лучших судей мира. Приятно было, не скрою.

Так что, если будучи боксером, мне не удалось добраться до олимпийских высот, то, как судья, уж точно стал олимпийским чемпионом…     

 
- Кроме того, вы сейчас являетесь руководителем двух димитровградских клубов, в создании которых приняли самое непосредственное участие?

- Да, в 1997 году на собственные средства открыл детский клуб спортивных единоборств «Али», в котором сейчас занимается около 150 ребят.

- А собственные средства – это те двадцать тысяч долларов, которые заработали на ночном турнире в казино?

-  Ну, во-первых, в Димитровграде у меня есть небольшой бизнес – я являюсь владельцем двух автостоянок, которые приносят небольшой, но стабильный доход. Во-вторых, когда открывал этот клуб, мне здорово помог директор городского мелькомбината Николай Васильевич Шпагин. В течение пяти лет основная финансовая поддержка исходила от комбината, при котором, кстати, клуб и открылся. А в последние годы у нас появились три-четыре спонсора, которые поддерживают нас во всем, вплоть до обеспечения формой. Я бы даже не спонсорами их назвал, а содержателями клуба, поскольку они не просто средства выделяют, а живут его интересами.      

- Необычное название клуба – это дань уважения знаменитому Мохаммеду Али?

- Да. В свое время вместе со Шпагиным подумали и решили, что это очень подходящее имя для нашего детища, ведь Али — один из лучших спортсменов двадцатого века, человек, практически достигший совершенства в боксе.

- А вы лично с ним знакомы?

- Да, в 1993 году, когда я боксировал в США за «Глиссенсклаб», нас друг другу представили.

- Занятия в клубе «Али» платные?

- Ни в коем случае! Мы принципиально денег с ребят не берем.

- Супруга не возмущается, что вы собственные средства в клуб вкладываете?

- Конечно, возмущается. Но это мое детище, которое я уже не брошу. Это уже часть жизни, в том числе и для моих друзей, с которыми когда-то боксировали вместе и которые сейчас работают там тренерами.

- А что представляет собой второй клуб, в котором вы являетесь генеральным директором?

- Это спортивный клуб «Нейтрон», муниципальное учреждение, культивирующее несколько видов спорта. Команду, которая там сейчас работает, я считаю лучшей  в области среди профессионалов, о чем свидетельствуют и результаты этой работы. Наверняка, знаете, например, такого пловца, как Станислав Донец? Нынешний лидер сборной России в плавании на спине, рекордсмен мира и Европы, многократный чемпион Европы, победитель многих других международных соревнований. Так вот, это воспитанник «Нейтрона», гордость клуба, наш димитровградский парень. Скоро такие и в боксе, надеюсь, появятся. Есть, как говорится, с кого брать пример. Чемпион мира, четырехкратный чемпион Европы Сергей Казаков – тоже, напомню, из Димитровграда…

- Вы два года, с 2005-го по 2007-ой, проработали директором Департамента физической культуры и спорта Ульяновской области. Почему оставили этот пост?

- Потому что попал в число судей АИБА, отобранных для работы на Олимпийских играх в Пекине, и подготовка к ним потребовала много времени и частых отъездов из России. Совмещать это с работой директором областного Департамента, на мой взгляд, было невозможно. Нечестно, как минимум. В общем, когда подготовка к Олимпиаде началась, я пришел к губернатору области Морозову Сергею Ивановичу, и все ему рассказал, попросив освободить от занимаемой должности. Он, правда, не сразу, но пошел навстречу…

- Но работы от того у вас после Игр в Пекине не убавилось…

- Работы хватает. Сегодня я, помимо прочего, являюсь также депутатом городской Думы, заместителем председателя социального комитета

…И Почетным гражданином города Димитровграда, коим вас избрали в прошлом году?

- Ну, это к работе не относится

- Это, можно сказать, последствия хорошей работы. Но давайте  все-таки закончим нашу беседу делами судейскими, и на веселой ноте. Столько соревнований у вас за плечами. Наверняка за это время было многих всяких забавных, трагических, трагикомических историй на ринге и вне его. Вспомните хотя бы об одном.

- Сразу на память приходит очень смешной случай, произошедший со шведским судьей на традиционном турнире в Неаполе. В одном из боев его вдруг прихватил в ринге приступ радикулита — ни согнуться, ни разогнуться. И почти тут же, как на грех, у одного из боксеров после пропущенного удара выпадает капа. По правилам соревнований, судья должен поднять ее, промыть с помощью секунданта и вернуть спортсмену. А он наклониться не может. Что он тогда делает? Отправляет одного боксера в один угол, второго, уронившего капу, — в другой. Тот, естественно, выполняет команду, понуро бредет к своему секунданту, а вслед за ним, представляете картину, идет с прямой спиной судья и пинает капу ногой. Все там упали! Никто поначалу не понял, что происходит, а потом этот случай стал анекдотом.

- А с вами нечто подобное не происходило?

- Слава Богу, нет. Бывало другое. Например, однажды на молодежном первенстве Европы в Венгрии боксер, которому я поднял руку в знак победы, неожиданно полез на радостях обниматься. Я его пытаюсь оттолкнуть, а он все равно лезет, да так настойчиво, что едва ли не целоваться собирается. С трудом отбился от этого потерявшего голову от счастья паренька — у нас этика есть, предписывающая судьям держать нейтралитет в любой ситуации.

Борис Валиев