Нас привели в городскую баню. Одна рота пошла в одну сторону, а наша - в другую. Стояла глубокая осень, несколько дней шел бесконечный дождь со снегом, спать удавалось мало, а служить оставалось год. В общем, настроение было соответствующее.

     Мы уже разделись, и тут мой приятель, который никогда не унывал, вдруг сказал: "Шурик, а ты знаешь, что это женское отделение? Ты только представь себе, что на том самом месте, на котором сейчас располагается твой скучный мужской зад, вчера сидели..." Дальше шло горячечное описание всех, кто, по его мнению, мог там пересидеть за вчерашний день, какое можно услышать только в армии. Получалось, что в этой провинциальной бане вчера побывали красивейшие женщины всех времен и народов, и все они, будучи в том же девственном костюме, что и я сейчас, по очереди опускали свои трепетные бедра (это выражение не мое, а Шекспира) на то самое место, где сидел я.

     Голова у меня пошла кругом. Я не просто представил себе этих красавиц, не просто увидел их, а прочувствовал своим обездоленным телом. Опустился туман, из которого донесся обеспокоенный голос моего приятеля: "Ты чего, Шурик?" Я поднял глаза. Кругом были одни голые мужики. Хотелось заплакать и застрелиться.

     Мои отношения с дамами до армии складывались крайне сложно. Как многих молодых людей, меня неодолимо тянуло к стервам, так что легко мне не было. Но сейчас мне было тысячу раз плевать на то, какими злобными мерзавками они были. Главное, что они были. Были рядом. Живые, мягкие.

     Я почувствовал, что сейчас взвою. Через минуту, встав под душ, я якобы случайно включил холодную воду и, когда она полилась на меня, заревел, как бизон, зовущий затерявшуюся в лесу самку.

     Вы ни за что не догадаетесь, к чему я это все рассказал. К тому, что, как мне кажется, мы теперь очень долго не увидим в Москве масштабных профессиональных боксерских турниров. Связь неясна? Объясняю. Я слишком часто ездил на боксерские турниры в Америку и Германию и несколько избаловался. Когда что-то подобное проводили в Москве, я много ехидничал и всячески высказывал свое недовольство то тем, то этим, как когда-то теми девушками, с которыми общался до армии. Но вот когда остался без девушек, а теперь без крупных международных боксерских турниров, стало тоскливо.

     Нет, я не такой глубокий извращенец, чтобы падать в обморок от того, что больше не смогу в родном городе посмотреть хороший бокс вживую. Бокс, при всем к нему уважении и любви, все-таки не женщины. Без него прожить можно. Но с ним лучше. Однако в нынешние кризисные времена, видимо, придется обойтись без него. Те, кто организовывал турниры, насколько я знаю, не слишком хорошо на этом заработали и в нынешние кризисные времена вряд ли найдут деньги на подобную роскошь.

     Боюсь, нам в ближайшее время придется жалеть о многом, но лично я, как и много тысяч поклонников бокса, буду жалеть в том числе и о недостатке этих самых турниров. Самое обидное, что дело вроде бы уже было на мази. Наш ленивый и нелюбопытный народ (это опять же слова не мои, а на этот раз известного русофоба А.С. Пушкина) потихоньку проникался симпатией к новому зрелищу. Наши тяжеловесы, Олег Маскаев и Александр Поветкин, наглядно показали ему, что на свете есть не только футбол и его зимний заменитель хоккей. С каждым новым турниром людей становилось больше, и болели они все горячее.

     Во время турнира на Красной площади, который прошел в сентябре прошлого года, серьезную надежду вселили многотысячные толпы людей, собравшихся за оградой: все эти люди пришли посмотреть на Маскаева. У меня было четкое ощущение, что лед тронулся, что в следующий раз они купят билеты, что с ними придут рекламщики и дадут возможность организаторам отбить вложенные деньги, и вот уже Москва потихоньку становится одним из центров европейского бокса...

     М-да, стала. Как Васюки, где выступал гроссмейстер Бендер, стали центром международных шахмат. И вернуть хороший профессиональный бокс на наши ринги теперь будет куда труднее, чем вернуться из армии к женщинам.