Наверняка молодой парнишка из небольшого городка Пенсакола в солнечном штате Флорида в детстве всерьёз даже и не помышлял о том, что уже совсем скоро он из среднестатистического гражданина Соединённых Штатов превратится в обожаемого миллиона.ми поклонников боксёра, которого уже в начале тернистого и усеянного нелёгкими препятствиями пути к вершинам боксёрских рейтингов будут ставить в один ряд с величайшими королями прошлого.

Уже на Олимпийских Играх 1988 года в Сеуле миру явилось совершенно новое, если и встречавшееся когда-то до этого, то уже порядком подзабытое явление такого боксёрского таланта, которое буквально ослепляло и заставляло в истинном и ни с чем не сравнимом восторге затаить дыхание. Этим самым талантом буквально светился молодой представитель олимпийской команды США по боксу в первом среднем весе (до 71 кг) с обычным для своей страны именем Рой, и ещё более типичной фамилией Джонс. Та лёгкость, с которой молодое дарование, ещё толком не известное широкому кругу специалистов, обыгрывало своих более взрослых и закалённых в боксёрских баталиях соперников наводила на логичную мысль, что победитель Игр в среднем весе уже известен, а профессиональный бокс в скором времени получит новую, доселе невиданную величину, которая на многие годы утвердится как определяющая. Второе предсказание в скором времени действительно сбылось, а вот с блеском золотой олимпийской медали Джонсу так и не суждено было ознакомиться в уже таком далёком 1988 году. Причиной тому, как ни банально это прозвучит, стали судьи, самым наглым и бесцеремонным образом отобравшие победу у американского боксёра, присудив её хозяину Игр корейцу Парк Си Хуну, что стало неожиданностью как для присутствовавших на поединке болельщиков, так и для самого новоиспечённого чемпиона.

Разгорелся грандиозный скандал, однако судейского решения он уже изменить не мог. Международный олимпийский комитет (МОК) предпринял смехотворную по своей сути попытку исправить положение, вручив молодому американцу кубок Вэла Бейкера как лучшему боксёру Олимпийских Игр, который, ясное дело, не мог заменить золотой олимпийской медали, вожделенной для каждого боксёра-любителя награды.

Так Рой уже в 19 лет впервые познал на себе всю правду современного бокса, который подчас абсолютно незаслуженно выводит в чемпионы, образно говоря, никудышных бойцов, в то же время заставляя их куда более классных коллег по ремеслу терпеливо ждать своей, иногда и не приходящей вовсе, очереди. К счастью эта не совсем приятная тенденция всё же обошла Джонса стороной: уже в середине 90-х годов решением МОК были исправлены последствия явного судейского произвола и Рою всё-таки вручили заслуженную медаль наивысшего достоинства.

Начав профессиональную карьеру в 1989 году, Джонс уже в самом скором времени подтвердил многочисленные предположения о том, что в его лице бокс получил непревзойдённого мастера, неповторимый стиль которого заставил практически каждого любителя бокса убедиться в том, что же на самом деле представляет из себя понятие «гений бокса». Его умение создать острую для оппонента ситуацию в, казалось бы, совсем неподходящий и неудобный для этого момент, потрясающее чувство соперника и феноменальное понимание бокса, самым непостижимым способом позволявшие Рою раз за разом уходить от атак, которые для любого другого боксёра имели бы фатальный исход, заставляли поверить в непобедимость уникального американца. Вера эта переросла во всеобъемлющую уверенность, когда Джонс одержал уверенные победы над Джеймсом Тони и Бернардом Хопкинсом, которые и тогда, и сейчас являются представителями когорты избранных, в которую попадают только лучшие из лучших.

Рой продолжал демонстрировать свой необъятный талант, побеждая всех встречавшихся на своём пути соперников с такой видимой лёгкостью, что мир бокса против своей воли разделился на две части: первая продолжала восхищаться подвигами Джонса, превознося его чуть ли не до лика святых, вторая же встала на путь ненавистников Роя, откровенно выжидая тот час, когда на пути феномена встретится тот, кто сумеет если и не прекратить это казавшееся бесконечным победное шествие, то хотя бы одержать победу над «всемогущим» Джонсом. И они, надо сказать, своего добились – после окончания ставшего уже легендарным поединка против Монтелла Гриффина в графе «поражения» у Роя появилась единичка… Тогда, напомню, Джонс в девятом раунде нанёс два удара уже абсолютно вымотанному и заваливающемуся сопернику, за что немедленно был дисквалифицирован.

Впоследствии, мгновенно оказавшийся в ранге звезды Гриффин, наверняка ещё не раз пожалел, что одержал ту скандальную победу. Небывалое количество нелестных высказываний и сомнений в правомерности выдвижения Джонса в ранг великих, высказанных абсолютно всеми его завистниками и противниками, заставили Роя, для которого бокс как таковой всегда был своего рода забавой, пожалуй, впервые в жизни выйти на ринг предельно собранным и по-спортивному злым. Результат не замедлил сказаться: в повторном поединке, состоявшемся через пять месяцев, Джонс нокаутировал Гриффина уже на 29-й секунде первого раунда… После боя Джонс, обращаясь к многочисленным репортёрам и журналистам, заявил следующее: «Я не хотел этого, но вы меня заставили».

Восторженные отзывы и лестные оценки выступлений Роя после этой победы как минимум удвоились. Джонс продолжал штамповать победы над всеми сильнейшими боксёрами полутяжёлого веса, и, в конце концов, общественное мнение сыграло свою пагубную роль – боксёр сам поверил в свою исключительность, своё главенство в царстве бокса, и, что самое страшное, в свою непобедимость. Ему стал неинтересен заранее известный сюжет, согласно с которым он выходит на ринг и выставляет соперника неумехой и бездарем, пребывание которого в вертикальном положении закончится тогда, когда нужно или выгодно самому Джонсу. Слова «победа» и «Рой Джонс» стали синонимами, что заставило пылающий до этого момента в его глазах огонь, без которого в любом виде спорта далеко не уедешь, превратиться в затухающий огонёк.

Великим боксёрам всегда нужны были если и не великие, то достойные соперники, а найти ни тех, ни других в полутяжёлой весовой категории для Роя не представлялось возможным. Именно это положение вещей заставило Джонса предпринять беспрецендентный шаг – он решается на переход в супертяжёлый вес, во все времена служивший «лицом» бокса и попутно являющийся самой престижной из всех категорий. В соперники Рою был выбран не самый сильный и ещё менее популярный пуэрториканец Джонни Руис, имеющий, однако, в своём активе победу над незабвенным Эвандером Холифилдом, и владевший на тот момент титулом чемпиона мира по версии WBA – одной из трёх наиболее значимых организаций в профессиональном боксе.

Джонс действовал в своей излюбленной манере, постоянно переигрывая своего медлительного оппонента и не давая усомниться в своём мастерстве. Как следствие – красивая и уверенная победа, позволившая Рою повторить достижение Роберта Фитцсиммонса, который в далёком 1897 году, имея вес всего 71 кг, завоевал звание чемпиона в тяжёлом весе, одолев великого Джеймса Корбетта. К сожалению для многимилионной армии поклонников таланта неподражаемого Джонса, этот поединок остаётся последним на сегодняшний день, в котором мы имели счастливую возможность лицезреть «настоящего» Роя – после этой исторической победы для него начался неизбежный и мало приятный спуск, преследующий практически каждого, кому посчастливилось однажды оказаться на вершине…

Не найдя желающих встречаться с ним в супертяжёлой категории, Рой принял решение вернуться в свой «родной» полутяжёлый вес, где его уже поджидал ненавистный Антонио Тарвер, который не раз вызывал Джонса на поединок в не самой лицеприятной форме. Бой, состоявшийся 8 ноября 2003 года, закончился прогнозируемой победой Роя по очкам, одержанной, однако, без прежнего блеска, что заставило многих заговорить о начале конца явления под названием «Рой Джонс». Нашлись и такие, кто утверждал, что судьи, в прямом смысле этого слова, буквально увели победу из-под носа Тарвера. Вобщем ситуация сложилась примерно такая же, какая была после упоминавшегося выше противостояния Джонса против Монтелла Гриффина с той лишь разницей, что победу теперь праздновал Рой, ставший на этот раз заложником своего таланта – в сознании среднестатистического любителя бокса настолько укоренилось изначальное превосходство Джонса над любым соперником, что теперь даже победа, не похожая на предыдущие, приравнивалась к поражению. Рою ничего не оставалось делать, как внять желанию публики и дать Тарверу матч-реванш…

Существует много предположений о том, почему же Джонс оказался в нокауте уже во втором раунде: одни утверждают, что всему «виной» тренерский гений Бадди МакГирта, сумевшего научить Антонио тому, чему до него никому не удавалось, вторые твердят, что в обсуждаемом поединке свою злосчастную для Джонса роль сыграл пресловутый «Lucky Punch», т.е. «счастливый удар», третьи же, не без нотки грусти в голосе признают, что Рой с годами утратил самые главные сослагающие своих предыдущих успехов, а именно неповторимые скорость и чувство соперника. Конечно, каждое из этих предположений имеет право на жизнь и нельзя исключать, что в комплексе эти три составляющие и принесли сенсационный успех рядовому боксёру по фамилии Тарвер. Однако, на мой взгляд, существует ещё один момент, об участии которого в поражении Джонса можно судить по аналогии к предыстории первого боя Сонни Листона и Мохаммеда Али.

Как известно, в своё время замечательный боксёр Листон одним только страшным взглядом заставлял своих соперников сдаваться ещё до поединка, вселяя в них неописуемый страх. Со временем моральная подавленность оппонента стала для Сонни обычным делом и вошла в приятную, как казалось поначалу, привычку, которая позволяла ему одерживать лёгкие победы. Однако вскоре на боксёрский небосклон взошла звезда Мохаммеда Али, который, не в пример своим предшественникам, проявлял редкостное на тот момент бесстрашие, бросая в сторону Листона разного рода колкости и нелицеприятные высказывания. Эта умышленно ничем не прикрытая смелость соперника оказалась для Сонни губительной – он, подобно большинству своих же оппонентов до этого, надломился морально, проиграв Али поединок за звание чемпиона мира.

Похожая ситуация наблюдалась и в нашем случае: для Джонса, уже привыкшего к своей непобедимости и «покорности» своих соперников, было неприятным и неожиданным откровением, когда Тарвер, взяв на вооружение успешную тактику Али, всяческим способами старался словесно унизить Джонса, ставя под сомнение его профпригодность и занимаемое им положение, показывая отсутствие даже намёка ни то чтобы на некую боязнь, но и на уважение к именитому сопернику. Это, вероятно, и послужило началом морального надлома Роя. Когда же Антонио подтвердил слова делом, действуя в первом поединке первым номером и выбрасывая град ударов, всем стало очевидно – если Тарвер и уступает Джонсу в мастерстве, то желание и неприкрытая агрессия, бьющие у «Волшебника» через край, способны прервать одинокое царствование Роя. Понял это и сам чемпион, но поделать уже ничего не смог…

После первого «настоящего» поражения в карьере, Джонсу пришлось снова выслушать немало обидных для боксёра его уровня высказываний, основным лейтмотивом которых был намёк на то, что феномену пора на заслуженный отдых. Однако Рой прекрасно понимал, что Чемпионы ТАК не уходят, и принял казавшееся единственно верным решение – остаться на ринге. В качестве одного из возможных вариантов поначалу упоминался третий поединок с Тарвером, который расставил бы все точки над i, но Рой, решив, видимо, подойти к решающему третьему поединку во всеоружии, сделал выбор в пользу действующего чемпиона мира по версии IBF в полутяжёлом весе Глена Джонсона – неплохого, вобщем-то, боксёра, однако явно не дотягивающего, как и большинство его коллег, до уровня Роя. Эх, знал бы он, чем это всё закончится…

До сих пор остаётся непонятным, каким образом Джонс, простояв подавляющее большинство поединка под ударами соперника, уткнувшись спиной в канаты и лишь изредка выбрасывая по-прежнему эффектные, но уже не столь эффективные серии, рассчитывал одержать победу. «Нельзя выиграть поединок, если не бьёшь сам и даёшь бить противнику», - Рой не мог этого не знать и уж тем более не понимать, но то выражение лица, которое сопровождало Джонса в течении всего поединка, давало ясно понять – ему всё равно, что происходит в квадрате ринга, и ему безразлично, как закончится поединок. Бокс такого вальяжного отношения к себе не прощает даже таким гениям, как Рой, что мы в очередной раз увидели 25 сентября – страшный удар Джонсона, пришедшийся Джонсу точно в височную впадину, заставил на несколько минут сознание Роя померкнуть, а тело с грохотом свалиться на помост ринга.

Создалось впечатление, что одновременно вместе с этим жутким шумом от падения Джонса на ринг, звук которого пронёсся эхом по трибунам застывшей от неожиданности арены, разрушилась некая незримая и казавшаяся неприступной крепость, в редких окнах которой часто виднелось грустное лицо её единственного хозяина – Роя Джонса. Грустное оттого, что все, кто пытался попасть в неё, уходили ни с чем, так как её хозяин, полный сил и не ведающий страха, раз за разом давал отпор смелым странникам. Поначалу это доставляло ему удовольствие, ведь после очередной успешной для себя схватки, вся округа только и делала, что обсуждала феноменальные способности недосягаемого для простых смертных властелина. Однако всему свойственно приедаться – приелись и победы.

Вероятно, он ещё вернётся. Вполне возможно, что возвращение это получится удачным и Рой одержит такую привычную для себя победу. Однако Рою не стоит забывать про свой возраст, который является главным и непреодолимым препятствием для возведения новой крепости. Не стоит ему также забывать жестокую, но справедливую боксёрскую истину, которая даёт сбой только в самых исключительных случаях: «Чемпионы на пенсию не уходят – их туда отправляют»…

Антон Горюнов