Пары спирта витали в воздухе, я гремел по своей тарелке обглоданными бараньими костями и недовольно покрикивал на телевизор: «Давай, бей, не останавливайся! Даже не думай идти в клинч, добивай!». Временами, на полсекунды, Кличко изменялся в лице, словно действительно раздумывал, не войти ли в клинч и отдохнуть, но затем видел, как пляшут ноги соперника, и бил дальше. А может, он думал о том, что Питер, в сущности, не такой уж плохой человек, и бить-то его, в принципе, не за что.

К счастью со всем этим малодушием Владимир справился и организовал для нас вполне реальный нокаут. Признаться, я ждал его куда раньше, но тут виноват даже не Кличко, а рефери Роберт Берд, страдающий то ли от внезапных приступов расизма, то ли от переполняющего всю его чуткую натуру благородства – раза 2-3 в начале боя, когда нигерийца встряхивала двойка, он внезапно останавливал бойцов и начинал с Питером о чем-то разговаривать. Видимо, о жизни. Пыл морализаторства несколько угас раунда после 7, когда Берд понял – заплывший глаз Сэмюэла рефери просто не видит. Он и Владимира уже плохо видел, и соображал не очень хорошо.

С малодушием Владимир справился 

Грустно ведь что, не сам факт его поражения, а то, что максимум, на который Сэм оказался способен – донести до соперника несколько ударов по корпусу и организовать ссадину Владимиру где в районе левой лопатки. Питер исповедовал совершенно примитивную бычью тактику, шел вперед, проскальзывал вниз под ударами, но вблизи фаза размена или ближнего боя отсутствовала, сразу же руки нигерийца оказывались под руками Кличко, тот давил сверху, а все, что Питеру оставалось – попытки дотянуться снизу до затылка. Рефлекс, знаете ли.

Как у меня, например, руки сейчас чешутся написать, что реванш вышел не слишком убедительным в контексте того, что Питер едва устоял на ногах в конце первого боя, был растоптан Виталием, а затем разбит Эдди Чемберсом... Но с реваншами, знаете, такая штука – только редкие бойцы в состоянии продолжить с того момента, где остановились в прошлый раз. Тем более, между боями – 5 лет и уйма совершенно непохожих соперников, на двоих – аж 19 штук. Промежуточные два с лишним десятка боев. Целая эпоха. В случае с теми, кто не болеет за Кличко – 5 лет, за которые толком и нечего вспомнить, да?

Я опрокинул в себя из стакана остатки Grant’s и задумался… Кризис веры. Я больше не верю в то, что Владимир Кличко есть зло и кара, ниспосланная на бокс кем-то свыше. Я не верю в то, что он перед боем совершает жертвоприношения, пьет кровь крысы или курицы и прокалывает длинными иглами куклы соперников. Я не верю в его хрустальную челюсть. Я даже не всегда верю в то, что он вытаскивает набивку из перчатки и добавляет гипсовый порошок в свой тейп – а в правой у него старое бритвенное лезвие, на кромке которой вирус чумы, ну, или там простуды.

В случае с теми, кто не болеет за Кличко – 5 лет, за которые толком и нечего вспомнить, да?

Очень может быть, что Владимир – лучшее, на что сегодня способен бокс. Он собран и расчетлив, феноменально быстр, физически силен, временами даже брутален. Мне уже не за что в сложившихся условиях его критиковать. Проблема только в том, что пока идут раунды – меня вовсе не переполняет чувство, что я являюсь свидетелем чего-то уникального, что останется в веках. Согласен, это моя проблема, не Кличко. И вот прошел еще один бой, после которого полагается критиковать и «фобствовать», но за меня это уже сделали – и там мало что можно добавить. И тут еще Эммануэль Стюард вылез: «Странно, что у двух чемпионов проблемы с поиском соперников…Я никогда такого не видел и не уверен, что увижу опять. На самом деле нет никакой разницы, с кем они будут биться дальше».

Стюарду, очевидно, показалось, что это говорит о силе двух чемпионов… Но он ошибается (хотя вообще, как талантливый пиарщик – хитро передергивает), проблема в слабости дивизиона, который перестал поставлять претендентов. Владимир, может быть, и рад бы последовать нашему совету, который я озвучил в июле, а коллега Сукачев – вчера, и проводить каждые 2-3 месяца промежуточные бои. Но боксеры в массе своей не хотят драться – оставить всего себя на ринге без остатка, не верят в то, что Кличко можно обыграть, перебоксировать или просто поймать, они не верят в то, что братьев настигнет старость. У них тоже кризис веры, по большей части веры в себя. И они не верят даже в доллары, потому что, выиграв у одного из братьев – попадаешь на реванш с другим, а то и сразу с двумя, и кажется, что никогда это не кончится. Страх и отвращение нависли над Готэм-Сити.

Во второй половине 90-х никто не верил, что можно побить Роя Джонса

Во второй половине 90-х никто не верил, что можно побить Роя Джонса. Еще меньше веры было в начале 00-х, когда он сгонял в супертяжи и украл пояс, чтобы затем тихо вернуть его на место. Думали, все ему сойдет с рук, но не я. И не Антонио Тарвер, который вышиб дверь, разрядил дробовик в люстру и потребовал у Роя Джонса сатисфакции.

И придет кто-то, кого считают треплом и неудачником, кто будет только фанатически, маниакально верить в себя, чертов шизофреник – он и победит Кличко. Непонятно, правда, что дальше, после победы – но там уже разберемся по ходу дела. Такой боксер должен появиться, а если нет – мы его сделаем. Как вам идея боя Кличко – Лебедев, а? Будет что-то в этом духе. Чтобы победить монстра, нужно создать своего собственного монстра… Так что мне снова есть чем развлечься, амигос. Идет большая туча, пауки спрятались по норам, а я обгладываю баранье ребро... Тушите свет.