Бой в общем и целом занял бы свое место в ряду заурядных событий, но ему суждено было остаться в истории.

Прежде всего, то, что началось сразу после боя и традиционных наложений швов Чаку Вепнеру, можно описать словами «это было нечто». Али после боя вскоре  появился в студии телекомпании ABC на передаче Wide World of Sports у своего старого знакомого Ховарда Козелла, и сходу обрушился на рефери поединка Тони Переза. Разозленный тем, что Перез весь бой позволял Вепнеру бить по затылку и ни разу даже не снял очко, но в большей степени из-за того, что тот отсчитал нокдаун, Али разошелся не на шутку. Он очень болезненно отнесся к этому «нокдауну», ну а Вепнера распирало от гордости, и всю оставшуюся жизнь он будет рассказывать о «классном правом ударе под сердце», хотя на самом деле нанес его скорее по спине, и уже по падающему Али. Мохаммед не стеснялся в выражениях, что никак не красило его как чемпиона мира. Перез, по его словам, был «грязной собакой; он не белый и не черный – он пуэрториканец. Он больше черный, чем белый, но ведет себя, как будто пытается быть белым» и так далее в том же духе. Тут же Али вспомнил свой второй бой с Фрэзером, который тоже судил бедный Тони, и тот эпизод во втором раунде, когда после того, как Али серьезно потряс Джо, Перез ошибочно  закончил раунд раньше времени: «Наверное, ему заплатили гангстеры или кто-то в этом роде, а может, ему заплатил и сам Джо Фрэзер».

Перез думал недолго – и ответил двадцатимиллионным иском, поданным в Окружной Суд США Южного Округа штата Нью-Йорк.

Тони Перез: Я был расстроен. Али не имел права говорить обо мне все эти вещи. Если посмотреть те бои с участием Али, которые я судил, то в бою против Кворри его все устраивало – я остановил бой. Против Фрэзера(второй бой) он жаловался на остановку раунда, но после боя ко мне были претензии и со стороны угла Джо. А против Вепнера, Али жаловался на две вещи. Во-первых – он жаловался на «кроличьи» удары, т.е. на удары Вепнера по затылку. Но Вепнер очень размашист, и всегда боксировал именно таким образом. Что, хоть один рефери снимал очки с Вепнера за это? Никогда. И я всегда давал боксерам драться, когда вел бои. Обеим сторонам я давал равные возможности – все знали, чего ожидать от меня в качестве рефери. А во-вторых – это этот нокдаун. Все, что я видел – это правый  удар в грудь. Потом, Али сказал мне, что Вепнер наступил ему на ногу, но рефери не видит всего сразу. Если бы я смотрел на ноги, я не видел бы рук и лиц.

И вот, после боя, Али пошел на телевидение и сказал обо мне все это. В этот же вечер мне позвонили восемь адвокатов. И я подал иск в суд».

Впрочем, иск Перез проиграл – Али вовремя понял, чем пахнет дело, если он и дальше, уже в суде, будет говорить все то же самое. Он заявил, что все сказанное произнес сгоряча, что искренне верил в сказанное в момент, когда это говорил и т.д., в общем, использовал тот прием, который в юридической практике получил название «частное оценочное суждение». Потом, через пару лет, уже частным порядком Али извинился перед Перезом, тот его простил, и на этом «первая часть марлезонского балета» закончилась.

Но «вторая часть», в общем, мало связанная непосредственно с боксом, начавшись в день поединка, продолжается и по сей день. В тот вечер  одним из телезрителей был молодой безработный актер по имени Сильвестр Сталлоне, отдавший целых двадцать долларов за просмотр боя в прямом эфире.

Сталлоне был так впечатлен удалью и храбростью Вепнера, что тут же сел и написал сценарий фильма "Рокки".

Сильвестр Сталлоне:  "Я уже сполна испытал горечь неудач в выбранной профессии актера. И так как мне нечем было заняться и была уйма свободного времени, я думал о том, чтобы сделать фильм о людях, у которых в жизни нет возможностей реализовать себя, но которые добиваются своего. Кто-то показал мне запись «боя» Роки Марчиано и Мохаммеда Али(смонтированный в 1969 году из эпизодов их боев – авт.), - это был компьютерный анализ того, как бы это могло выглядеть на самом деле. Я увидел разницу стилей противников, и мне стало интересно. Потом, я увидел этот бой Али против Вепнера.  Бой действительно был так себе, до того момента, как боксер, расценивавшийся как абсолютный неудачник, отправил на пол небитого чемпиона. Я увидел реакцию зала на это, и почувствовал: «Вот оно. То, что нужно». Каждый хочет, чтобы у него был этот кусочек бессмертия, хоть миг в пятнадцати раундах, хоть пару минут за всю жизнь. Все хотят сенсации, вспышки нереальной мечты – вот что означал тогда для меня этот момент".

"Рокки появился после того боя Али и Вепнера. Я был фаном Али. Я играл в кино таких крутых парней, как Рэмбо, которые всегда были уверены во всем, однако это ведь совсем не я. К примеру, когда Али отказался от призыва, я не осуждал его за это, как это делали другие. Я думал, что Вьетнам был безнадежной затеей, как, впрочем, большинство войн. Пару раз я чувствовал, как и почему Али делает то, что делает. Он мог казаться устрашающим, но я понял, что это часть его психологической устойчивости.  Много раз  он переносил свои собственные страхи на противника. А его бои были полны жизни. Игра в бою опасна, но он выставлял бой простым соревнованием, которое ты можешь посмотреть по телевизору. Он облегчал это, добавлял веселья. Он заставлял людей улыбаться. И, конечно, Аполло Крид большей частью был взят с Али. Если бы Али не существовало, я не думаю, что люди бы так охотно брали билеты на Рокки. Но тот факт, что Али существовал, добавляет фильму ценности и делает более реалистичной историю, которую я сочинил. И частью этого является само восприятие Али. Я думаю о нем как о взрослом ребенке, я имею это в виду в позитивном смысле.»

Ну а для Чака Вепнера началась просто-таки райская жизнь. На ринге он провел еще три года, приняв участие за это время в  девяти поединках, четыре из которых проиграл.  Еще один «поединок» он провел против рестлера Андре Гиганта, между делом совершив увлекательный полет за канаты.  Но для Чака все это не имело уже ровным счетом никакого значения: после боя с Али его жизнь круто изменилась, и казалось, что наступил вечный праздник.

Чак Вепнер: "После боя для меня наступили лучшие времена. Я устроился гораздо лучше, чем люди ожидали. Я дал хороший бой, и это добавило мне престижа. Везде, где я появлялся, люди поздравляли меня. Меня стали звать приглашенным гостем. Я был в клубах всего Джерси. Я даже снялся в рекламном фильме об уходе за полостью рта, вместе с Али. Это был фильм для детей младших классов школ, И он нокаутировал Мистера Зубной Налет, которым по сценарию был я. Мы провели вместе некоторое время в Вашингтоне, и это было круто. Что за парень! Я до сих пор благодарен ему за шанс, который он мне дал.

А спустя несколько лет я попал в беду. Когда становишься знаменитым, известным, каждый норовит тебя чем-нибудь угостить, предложить что-нибудь. И я пристрастился к кокаину. Со мной такое было первый раз в жизни. Я был обвинен в хранении и распространении. Я мог бы оспорить это в суде, но не стал. Я причинил бы много боли близким мне людям, а поэтому сразу признал себя виновным. К сожалению, это было время, когда статус звезды уже мало что давал в этом плане.  Другому бы могли дать меньше, но на моем примере прокурор хотел продемонстрировать неотвратимость наказания, и мне дали по максимуму – десять лет тюрьмы.»

«Сейчас я нахожусь в Северной тюрьме штата Нью-Джерси. Я тут принимаю участие в паре программ реабилитации. Здесь случается не так много хороших вещей, однако недавно ко мне приезжал Сильвестр Сталлоне. Меня провели на свидание, и он крепко меня обнял. Потом мы немного поболтали, и он сказал всем, что именно я и есть настоящий Роки.»

Тучи сгустились над Вепнером, когда он уже давно закончил свою карьеру – в 1984 году, а в конце следующего, 1985-го, он был арестован. Трудно однозначно сказать, возлагал ли он на этот «бизнес» какие-то надежды или действительно попался по глупости. На первый раз он легко отделался: найденная у него доза кокаина не превышала разрешенной «для личных целей». А вот во второй раз его поймали с 3,2 граммами кокаина, которые он привез своему приятелю.   Вепнер признал свою вину полностью, не подавал апелляцию, был приговорен к десяти годам  и с 15 марта  1988 года отбывал наказание  в Северной тюрьме штата Нью-Джерси.   В тюрьме он участвовал во всех программах реабилитации, в каких только мог, и старался вести себя как можно примернее, хотя в самом начале срока попал в изолятор за избиение сокамерника. Все это в итоге вылилось в то,   что из положенных десяти он отсидел всего три года, выйдя на свободу условно-досрочно при условии, что и после выхода на свободу он пройдет курс реабилитации, в марте 1991. Однако Вепнера не нужно было сильно уговаривать: очутившись с внешней стороны тюремного забора, он забросил все свои дурные привычки. Пришла пора подумать, как говорил Шура Балаганов, «как же снискать хлеб насущный». Его не забыли: компания, в которой он когда-то продавал спиртное, предоставила ему место работы, правительство и лично губернатор Нью-Джерси тоже кое-чем помогали местной знаменитости. Однако все это были крохи.  У Балаганова был О.Бендер, ну а Чак в один очень прекрасный для себя день вспомнил, что у него есть на свете благодетель, который к тому же до неприличия богат.

Есть целая уйма интервью, где Чак Вепнер говорит совершенно противоречивые вещи насчет того, когда и как он узнал, что Сильвестр Сталлоне именно с него лепил образ Рокки Бальбоа. Но мне представляется, что именно сидя в тюрьме и давая интервью журналисту, писателю и биографу Али Томасу Хаузеру, Вепнер говорил все как есть. Там ему нечего и незачем было выдумывать, тем более, что он имел все шансы досидеть свой срок до конца. Поэтому вот вторая часть «тюремных откровений».

«Мне нравится Сталлоне. После выхода первого фильма, он позвонил мне как-то, представился, сказал, что работает над фильмом Роки-2, и что хотел бы видеть меня в этом фильме. У меня была небольшая роль парня  по имени Чинг Уэбер(созвучно «Чак Вепнер», не так ли?-авт.), который по сценарию был спарринг-партнером Роки Бальбоа. Я сделал тридцать два дубля, однако за девять дней до выхода прокатчики вырезали мой эпизод из фильма. Жаль, потому что я даже брал уроки актерского мастерства.»

Мне попадались части разных интервью Вепнера, где он говорил очень много и очень разно: и что Слай звонил ему еще во время работы над первым Рокки, и что он еще до выхода первого фильма «обещал поделиться», и после выхода тоже, и после получения Оскара они разговаривали и т.д. Однако картина скорее всего выглядит так: Сталлоне навестил Вепнера в тюрьме, расчувствовался и сказал о том, что Чак и есть единственный прототип Роки, первого Роки. Как бы еще Вепнер мог об этом догадаться, если киношная жизнь, которую вел Рокки Бальбоа, примерный муж и отец, образцовый друг, спортсмен, гражданини и так далее что только можно, с реальной жизнью, которую вел Чак Вепнер, образцовый гуляка, бабник и естествоиспытатель веселящих средств, мягко говоря, никак не вязалась? К тому же в процессе  работы над Роки Сталлоне привлекал к сотрудничеству очень многих боксеров и людей бокса, в том числе и особо важных персон того времени, от Али до Фрэзера.  Имя Вепнера нигде не упоминалось в титрах.

Вепнер связался со Сталлоне в начале девяностых годов прошлого века, и скорее всего, щедрый Слай «помог материально», потому что до самого начала уже следующего века Чака Вепнера все устраивало. Я уверен, что ему самому и в голову не пришло бы подать, да еще с таким размахом, иск к Сталлоне. Но США – страна юристов и адвокатов, очень сильных юристов и адвокатов, и скорее всего, глядя на то, как легко из Сталлоне вытягивали деньги его многочисленные пассии и жены, а он и не думал сопротивляться, одна чистая адвокатская душа вспомнила о Кровоточащем Байоннце.  Факт есть факт. В конце две тысячи третьего года  в суд графства Хадсон родного Вепнеру штата Нью-Джерси был подан  иск на сумму более пятнадцати миллионов долларов, с требованием авторских отчислений со всех(на тот момент уже пяти) частей фильма Роки. Ответчиком иска выступал человек, который всегда говорил о Вепнере с большой теплотой, пытался снять его во второй части фильма, давал деньги и даже посещал в тюрьме – Сильвестр Сталлоне.

До судебного вердикта дело не дошло, - стороны пришли к мировому соглашению, условия которого, как правило, никто и никогда не разглашает полностью. Можно только с уверенностью сказать, что из пункта А в пункт Б перешла некоторая сумма и оказалась у В. Слай снял "Рокки"-6(на этот раз назвав его просто - "Рокки Бальбоа"), в очередной раз собрав кассу и отравив жизнь уже третьему поколению кинокритиков. Так что, как говорилось во всеми любимом мультфильме про пса и волка: "Со временем забылись прошлые обиды, все забылось".

Однако была в Вепнере какая-то чертовщинка, что-то такое, из-за чего люди помнят его до сих пор просто как бойца, а не как киношного персонажа. Думаю, вот она.

Чак Вепнер: "Когда закончился девятый раунд(боя Вепнера с Листоном – авт.), я с трудом нашел свой угол. Я не видел ничего, абсолютно ничего.  В угол кто-то подошел , и меня спросили(это был один рефери, просто у меня в глазах двоилось, и мне показалось, что подошли двое), сколько поднятых пальцев я вижу?  А я был как ослепший! Мой менеджер тихонько стукнул меня по спине три раза, и я сказал: «Три».  И слышу, мне говорят:»Хорошо, ты видишь нормально, я выпущу тебя на десятый раунд». И я вышел на десятый раунд против Сонни, хотя видел перед собой одни тени."