Российский боксер Сергей Ковалев защитил свои чемпионские пояса в весовой категории до 79,38 кг, победив канадца Жана Паскаля техническим нокаутом в седьмом раунде

Андрей БАЗДРЕВ

Жану Паскалю в бою устроили похороны по-филиппински – это такой способ обмануть смерть. Покойного обычно наряжают в лучшие одежды, иногда дают ему в руку сигарету и бутылку рома и сажают в кресло прямо перед домом. Примерно вот это сделали с Паскалем перед реваншем. Отмыли, причесали, дали ему в руки банан, надели боксерские перчатки – и попытались убедить всех, что он может выйти на ринг и драться. Но он не мог. Все остальные прыгали вокруг с радостными лицами, пересчитывали деньги, делали на фоне происходящего "селфи" и швырялись друг в друга фишками из казино. Для этого же нужен был Фредди Роуч. Во-первых, он так же помогал убедить зрителей, что реванш имеет некоторый смысл, и шансы есть. Во-вторых, у Фредди была важная гуманитарная функция – вовремя остановить бой и спасти Паскаля от вполне реального ущерба здоровью.

В первом же раунде Паскаль пошел на Ковалева со встречным джебом, наткнулся на удар первым и ноги у него слегка поехали на скользкой наклейке поверх настила ринга. Рефери Майкл Гриффин нокдаун не засчитал. Не засчитал он его и в пятом раунде, когда после очередного попадания Ковалева соперник влетел в канаты и, присев на нижний трос, пытался выжить, даже не отвечая ударом на удар. Паскаль был совершенно деморализован манерой Ковалева прессинговать с шагом вперед, сыпать вроде бы несильными, но жесткими ударами.

Канадца сковывал страх, потому что для того, чтобы нанести какой-то весомый удар в ответ – ему нужно было бы остановиться, а останавливался он только затем, чтобы связать руки чемпиона, что удавалось крайне редко, или просто уйти вниз от ударов, в ответ на что Ковалев прихватывал его за шею. Рефери на небольшие нарушения с обеих сторон практически не реагировал, временами только просил не бить друг друга по затылку. Действовал он не очень решительно, и потому неизвестно, насколько все плохо могло закончиться для Паскаля, если бы не Роуч – Ковалев просто не собирался останавливаться, как не собирался и взвинчивать темп и давать рефери лишний повод остановить бой.

Фредди сделал своему боксеру два формальных предупреждения, затем посмотрел, как тот вернулся после 7-го раунда на подгибающихся ногах и в состоянии близком к бессознательному – и скомандовал всем об окончании боя. У многих тренеров есть нехорошая привычка давать бойцу шанс продолжить бой в надежде, что вылетит какой-то случайный удар, который все изменит. Фредди чужим здоровьем зря не рискует, и у него достаточно авторитета, чтобы отказать кому угодно в праве на лишний десяток ударов по голове. Если у вас есть к нему вопросы как к тренеру – то зря, свою работу он выполнил так, как затем будут описывать в учебниках. Останавливать бой нужно именно так.

Интересное началось уже после финального гонга и после того, как большая часть телезрителей ушли из эфира. Ковалев давал в ринге интервью обозревателю HBO Максу Келлерману, и в очередной раз прошелся по Адонису "Цыпленку" Стивенсону, который сидел в зале у ринга. А затем изобразил нечто похожее на утиное кряканье. "Звучало, скорее, не как цыпленок, а как Дональд Дак", – писали в это время в соцсетях журналисты, все еще сидевшие у телеэкранов. Адонис, конечно, немедленно ворвался в ринг с криками "Эй, вообще-то я чемпион!", Ковалев показал ему средний палец и ушел, пока Стивенсона держали. Учитывая, что происходило все на HBO, а у Адониса контракт с телеканалом Showtime – слова ему не дали и в эфир не пустили.

Забавно – но не более того. Это никак не приближает нас к этому бою, не улучшает позицию Ковалева на переговорах и не изменит политику промоутера Эла Хэймона, который со Стивенсоном продолжит доить Showtime еще какое-то время, пока в этом есть финансовый смысл. Поэтому наилучший вариант сейчас – это Андре Уорд, он же самый неудобный соперник из всех.

Между тем, Ковалева начинают любить уже и в Канаде. За то самое, за что его любят его у нас – за убедительность побед, неполиткорректные высказывания, непрошибаемость и тяжелый русский акцент. А Жан Паскаль знает – если где-то есть ад, то в первом кругу там царит скорбь, во втором его душу бьют о скалы, а в третьем – его ждет Сергей Ковалев.