40 дней назад на 53-м году жизни единственный советский чемпион мира в тяжелом весе скоропостижно скончался.

В 90-е прославленный боксер Александр ЯГУБКИН многим мешал. Ему не раз угрожала смертельная опасность, и чтобы избежать покушений, из Донецка приходилось уезжать, а после травли в прессе из вчерашнего героя чуть ли преступника не сделали.

ЯГУБКИН Александр Геннадьевич

Победитель первенства СССР среди юношей (1978)
Двукратный победитель первенства СССР среди молодежи (1979, 1980)
Четырехкратный чемпион СССР
Абсолютный чемпион СССР (1980)
Победитель спартакиады народов СССР (1983)
Трехкратный чемпион Европы (1981, 1983, 1985)
Двукратный обладатель Кубка мира (1983, 1985)
Чемпион мира (1982)
Заслуженный мастер спорта СССР

Александр Ягубкин ушел из жизни внезапно. Ему не было и 53 лет. Он вошел в историю как единственный советский чемпион мира в тяжелом весе, трехкратный чемпион Европы, четырехкратный чемпион СССР, двукратный обладатель Кубка мира. К его титулам мог добавиться и еще один — олимпийский чемпион. Но не сложилось. И дело не в том, что не хватило мастерства, — Ягубкин действительно великий спортсмен. А вот дипломат из Александра Геннадьевича никакой — делал всегда лишь то, что вписывалось в его кодекс чести, говорил что думал, унижаться не умел, о себе никого ни о чем не просил. Так что у чиновников от спорта к Ягубкину были свои счеты.

Летом он жил на даче, где чемпиону мира за долги то и дело отключали электроэнергию, на зиму с женой и сыновьями перебирался в небольшую

донецкую квартиру. Когда Ягубкина не стало и наконец-то появился повод вспомнить о легендарном спортсмене, многочисленные интернет-издания перепечатали интервью, которое Александр Геннадьевич дал «Бульвару Гордона» в 2007 году. Других интервью за последние годы у Ягубкина просто не было. Он о себе тогда сказал: «Я классный был тяж. Спросите у тех, кто мне проигрывал. Я вел дневник, записывал свои бои, а потом бросил писать — на 260-й победе».

На этот раз об Александре Ягубкине рассказывают те, кто с ним дружил, был соавтором и очевидцем его побед на ринге. А еще говорят о боксе. И о боях без правил вокруг него.

КАНДИДАТ В МАСТЕРА СПОРТА СССР ПО БОКСУ ЮРИЙ ВАДЬКО: «ЧЕМПИОН МИРА КО МНЕ В ТЮРЬМУ ПРИШЕЛ, ПРЕДСТАВЛЯЕТЕ?»

— С Александром Ягубкиным вы знакомы давно, дружили, строили дом, один на двоих, доверяли друг другу многое. Со стороны казалось, он жил с какой-то затаенной болью... Впечатление это не обманчиво?

— Мы познакомились с ним в 1989-м, вскоре после того, как он ушел из спорта. Саша тогда сказал: «Я сейчас не вижу достойного соперника». Рассказывал, как в Лас-Вегасе, став впервые чемпионом мира, вернулся с кубком в гостиничный номер, открыл холодильник с мини-баром, который советским спортсменам вообще трогать запрещалось, налил себе пива, подошел к зеркалу и со словами: «Саня, неужели ты один такой на всем земном шарике?» чокнулся с собственным изображением и заплакал от радости.

Он мечтал стать олимпийским чемпионом, но на московскую Олимпиаду не попал, хоть форму олимпийскую на себя уже и примерил. Первым номером чиновники распорядились отправить Петра Заева, Ягубкина назначили вторым. Саша снял костюм, бросил сумку — и до свидания. А Заев олимпийское золото так и не привез — Стивенсону проиграл, у которого Ягубкин во время неофициальных встреч на Кубе раньше выигрывал. У Саши ведь все возможные в боксе титулы были, только звания олимпийского чемпиона не хватало. Да еще и ситуация так повернулась, что из вчерашнего героя сделали чуть ли не преступника, когда в «Советском спорте» опубликовали материал «Золотая перчатка под серебряным наперстком». Позже тот корреспондент приезжал в Донецк и перед Сашей извинился. Но публикация ему навредила очень сильно.

— Он считал, что редакция «Советского спорта» ввязалась в неспортивную игру по чьему-то заказу?

— Это был заказ, несомненно. Ягубкин в то время многим мешал. В Донецке шел раздел рынка, а Саша по доброте вступался за кого-то, спасал от рэкета, к которому сам отношения никогда не имел. Где-то рядом постоял с наперстками, вот за это и ухватились. Ему не раз угрожала реальная опасность, друзья из спецслужб предупреждали, что нужно срочно исчезнуть, и, чтобы избежать покушений, приходилось уезжать подальше от Донецка.

— Силой своей в жизни пользовался? Чем, простите, боксер защитить может, если не кулаками?

— Саша одним взглядом успокаивал и буйных, и наглых. Как-то я спросил: «Саша, всегда смотрел твои бои, восхищался и не понимал, почему ты часто продолжал бой, когда мог уже на первом-втором раунде его закончить?». А он ответил: «Ну зачем я буду соперника унижать, травмировать? Все равно по очкам выиграю».

— «Бить человека по лицу я с детства не могу...» — как по Высоцкому. Не секрет, что Александр Геннадьевич поддерживал спортсменов, оказавшихся в заключении. Был, как вы говорите, справедливым и добрым — неужели помогал всем без разбора?

— Знаете, мне тоже пришлось побывать в тюрьме. Это отдельная, давняя история... Бизнес у меня тогда отбирали, и Саша тогда здорово меня поддержал. Как сейчас помню: 13 июня, мой день рождения. Полночь. Коридорный выдергивает меня из «хаты», куда-то ведет. Захожу в комнату, а там стол накрыт и Саша встречает меня с друзьями. Чемпион мира ко мне в тюрьму пришел — представляете? Поздравил, сказал, что знает — я не виноват, что все будет у меня хорошо. Это ли не поступок?

Когда все утряслось, мы в ресторане отмечали мое освобождение. Сидим отдыхаем. Вдруг Саша говорит: «А ведь кто-то сейчас на нарах парится». Заказывает еду, нам собирают передачу, и мы ее везем в тюрьму. Конкретному человеку, про которого Саша знал, что он не подонок. К нему из лагерей часто обращались с просьбами о защите.

Если это был какой-нибудь насильник, убийца, Саша его презирал, но тому, кто, к примеру, семью свою защищая, негодяя застрелил, старался помочь. Лично ездил в зоны и досконально разбирался, что к чему, добивался пересмотра дела, иногда и освобождения.
Бой с американским боксером Орбитом Пью, 1986 год
Семьи этих людей приезжали к нему потом с охапками цветов. Спортсмены по его примеру собирали деньги для ребят, попавших в беду, и Саша честно все их тратил на передачи.

Я заработаю, бывало, поделюсь с ним тем, что есть (в последнее время, бывало, по 100-200 гривен делили, больше не было). «Это, — говорю, — для твоей семьи». Он отвечает: «Не обижайся, но я половину отвезу в лагерь. Понимал, что и самого когда-то могли посадить, поэтому по-другому не мог. Так что многим он давал защиту — и от бандитов, и от зарвавшихся милиционеров.

В бизнесе помогал подняться, в том числе и покойному Евгению Щербаню (бизнесмен и народный депутат Украины был убит в донецком аэропорту при выходе из самолета в 1996 году. — Прим. ред.). Женя часто к нам приезжал за советом и за поддержкой. У Саши идей всегда была полная голова, их он подарил многим, кто давно уже стал миллионером. Так, походя, за столом мог родить идею, за которую умному человеку только зацепиться оставалось и развить.

— Но сам-то при этом миллионером не стал...

— Бизнес — это не его. Он слишком верил людям, не сомневался, что те, кому помогал, его не забудут. Забыли. И при жизни, и на похороны даже не приехали. Может, им стыдно. Бог им судья. Он никому в помощи не отказывал, и простые люди добро помнят. Соседи собирают подписи о том, чтобы улицу в нашем поселке назвать именем Ягубкина.

— Имя титулованного спортсмена и политикам могло бы пригодиться. В политику его приглашали?

— Звали, и очень многие. Предлагали даже возглавить партию. Саша отказался наотрез. Я спросил, почему. Ответил коротко: «Юра, отстрелы начнутся». Жизнь подтвердила его слова. Боксеров погибло немало. Вот только один пример: был такой чемпион Европы Сокуров. Как-то Саша поехал к нему в гости, а попал на похороны. Ягубкин эти острые углы как-то обошел.

— Александра все вспоминают веселым и очень общительным. Гости, наверное, у него не переводились?

— Когда мы решили построить дом, еще и стен не было, мы первым делом большой стол поставили, потом настоящую русскую баню. За этим столом кто только не сидел! Поваром Саша был замечательным, любил угощать и сам от этого кайфовал. У него такая энергетика — как начнет анекдоты рассказывать или случаи из спорта, все рты открывали. От него добро шло, интерес к людям. Так что ехали к нему постоянно — энергией подпитаться. Правда, подпитка эта не всегда для самого Ягубкина бесследно проходила.

— Он ушел из жизни скоропостижно. Что же случилось?

— Накануне вечером, провожая гостей, у ворот чечетку танцевал — он бил чечетку мастерски, и вообще ему многое было дано: стихи писал, шаржи рисовал прекрасно, памятью обладал потрясающей. Так вот, ничего не предвещало трагедии.

Утром я с его мальчишками рыбу ловил (у нас во дворе есть небольшой пруд), решили кулеш сварить, отправил их домой за пшеном, вдруг Андрей кричит: «Папе плохо!». Я прибежал в дом, а Саша сидит и клонится так набок (тяжело вздыхает)... Я его на пол уложил, подушку под голову, спрашиваю: «Саша, что тебе?». Он мне на ухо прошептал пару слов, улыбнулся и начал закрывать глаза.

Я начал делать ему массаж сердца. «Скорая» приехала очень быстро, оказалось, водитель Сашу знал и примчался тут же. Уколы, кислородная маска. Потом сказали: «Хватит, бесполезно». А мы все не могли остановиться, не верили в то, что он так внезапно может уйти.

У меня до сих пор перед глазами его последняя улыбка. Он так очень редко улыбался — краешком рта — когда выигрывал бой. С такой же улыбкой и уходил. Врачи сказали, что случился инфаркт, как оказалось, второй, а первый Саша перенес на ногах, и об этом никто не знал.

— На похороны много спортсменов съехалось?

— Ягубкин таких людей собрал, которых в одном месте увидеть трудно. Известные боксеры из Москвы, Сибири, Таджикистана, Узбекистана. О том, что с Сашей случилось, они узнали из интернета. В интернете увидели и приехали. Человек 300, а то и больше. Каждый слово о Саше сказал, ну, и друг с другом пообщались, конечно. Проблем с оплатой похорон не было. Думаю, и Ринат Леонидович (Ахметов. — Прим. ред.) откликнулся — одно время они с Сашей дружили. Ахметов ведь тоже боксом занимался, я даже помню его бои, когда он был еще мальчиком.

Может, на Сашину семью обратят внимание и братья Кличко. Когда-то Ягубкин был кумиром, они с него брали пример. Но потом им информацию преподнесли такую, будто Саша наркоман, бандит. Как друг я эту ложь опровергаю. Мы будем обращаться и к Сергею Бубке, и в Министерство спорта с просьбой поддержать семью Ягубкина.
При жизни Саша от государства ничего не получал, а в Америке если бы остался, как ему предлагали, был бы миллионером. Отказался, конечно. Он гордился тем, что из Донецка.

ЗАСЛУЖЕННЫЙ ТРЕНЕР СССР АЛЕКСАНДР КОТОВ: «ДИРЕКТОР ДВОРЦА СПОРТА, НАБЛЮДАЯ ЗА ТРЕНИРОВКОЙ, КИВНУЛ В СТОРОНУ ЯГУБКИНА: «А ЭТО У ТЕБЯ КТО?». Я ОТВЕТИЛ: «БУДУЩИЙ ЧЕМПИОН МИРА»

— Вы были первым тренером Александра Ягубкина, и он рассказывал, что, может, боксером бы и не стал, если бы тренер с первых дней не взял его в оборот. Вы, Александр Михайлович, сразу разглядели в нем чемпиона?

— На первой тренировке присмотрелся к нему — высокий худенький парень, мышцы правильно расположены, координация хорошая. Говорю ему: «А ну подтянись на турнике!». Не смог. «Поднимись по канату». Не получается. И вообще какой-то острожный — в дверь тихонько стучит, на скамейку нерешительно так присаживается. То ли дело другие — Будылин, Галушко (из них потом очень талантливые боксеры выросли): шумные, смелые.

— Вы даже такие нюансы подмечаете...

— А как же — тренер все подмечать должен. Кстати, осторожность в боксе — важное качество. Чтоб по голове как можно реже получать. В общем, начал Саша тренироваться регулярно, месяца через два Будылин, уже чемпион СССР среди юношей: «Кто такой тут у вас Ягубкин? Да что он против меня может?». Я приказал им стать в пару, дал задание на движение, на реакцию. Смотрю, Будылин бьет — мимо, еще раз — опять мимо. Директор Дворца спорта, наблюдая за тренировкой, кивнул в сторону Ягубкина: «А это кто у тебя?». Я ответил: «Чемпион мира будущий, вот кто». Просто так сказал, без всякого умысла — Саша ведь был еще новичок, намного слабее других пацанов.

— Правда ли, что через несколько лет будущий чемпион мира чуть бокс не забросил?

— Было такое. Через пару лет, став уже чемпионом СССР среди юношей, когда готовились к очень серьезному турниру, вдруг сказал, что хочет с боксом завязать. Что делать? Я — к директору донецкого «Рудоремзавода», которому принадлежал Дворец спорта «Юбилейный», где я тренировал, стал просить, чтобы Ягубкиным квартиру новую дали. Отец его, шахтер, и мама (она тоже в шахте работала машинистом подъема), в очереди на улучшение квартирных условий давно стояли, потому что жили на первом этаже и их квартиру часто нечистотами заливало. Затем пришел к Ягубкиным домой — мама у них в семье командовала — и сказал, что им дают новую квартиру, но Саша должен остаться в боксе. Мама его мне не поверила поначалу, а потом, когда обещание сдержали, сама следила за тем, чтобы Саша тренировки не пропускал.

— Он себя особенным чувствовал?

— Нет, никогда не кичился своими успехами, как другие, которые гораздо меньше его успели, но цены себе сложить не могли. Но я ему в голову все время вбивал, что нужно очень много работать. Его в сборной Союза, куда олимпийские чемпионы даже входили, сразу приняли как своего за то, что веселым был, общительным. За его шуточки и мне иногда попадало.

Однажды в Фергане готовились к соревнованиям, в тренировочный зал команду возили автобусом, и кто-то из ребят все время опаздывал — то один, то другой. Старший тренер сборной СССР Лавров был этим страшно возмущен. «Значит, так, — говорит, — с завтрашнего дня автобус больше никого не ждет, и неважно, будет это врач, боксер или тренер. Все!». А утром сам же Лавров и опоздал. Заходит в автобус, а Ягубкин говорит: «Владимир Александрович, а старшему тренеру, значит, опаздывать можно?». Ну а вечером, на тренерском собрании, Лавров мне устроил: «Скажи Ягубкину, чтобы не хамил!». Так он вроде бы и не хамил, просто так шутил, а вообще, говорил все как есть, долго не раздумывал.

— Вы как-то обмолвились, что приходилось Сашу от мнимых друзей оберегать. Кто-то мешал его карьере?

— Он был добрым, веселым, и друзей у него было много. Разных. Кое с кем за воротник стал закладывать... Это жизнь.

— Ягубкин из спорта ушел в 27 лет. Мог еще побеждать?

— Мог, конечно, и еще один чемпионат мира выиграть, и олимпийским чемпионом успел бы стать. В то время равных ему не было. Но как-то так получилось... Сборную СССР отправили в Алушту на оздоровительный отдых. Лично я против такого отдыха, потому что тренировки не предусмотрены. Именитые спортсмены с хорошими деньгами едут в курортный город... А там и до нарушения режима недалеко.

Как-то ребята вернулись на базу поздно вечером и вшестером загрузились в небольшой лифт. Дежурная начала шуметь, утром написала письмо на имя директора базы, начались разборки. Ягубкин все взял на себя — дескать, я все организовал, ну а если вы так к спортсменам относитесь, то я заканчиваю с боксом.

— А на дворе лихие 90-е. И боксерские кулаки тогда были в цене...

— Да, на стрелки спортсменов, и особенно боксеров, часто звали. Просто постоять...

— ...авторитетно...

— ...да, больше вроде ничего, даже кулаками махать не нужно. Вот так стоят разговаривают, пока какой-нибудь шустрый парень из пистолета не выстрелит. Хоть ты и ни при чем, но ты там был, значит, уже замазан. Я много таких примеров знал. Сам ни разу на стрелки не ездил, хоть и уговаривали, — друзей же куча! Знал, что будут втягивать в нехорошие дела, поэтому в 1992-м уехал подальше от этих друзей, в Россию, — на всякий случай. Это были годы, когда много было нажито, но много и утрачено, в том числе и человеческих жизней.

— Достоинство спортсмена измеряется, конечно, не деньгами, а медалями, но все же... Успешный, титулованный, некогда по праву уверенный в себе и в том, что заслужил свое, особое место на п­ьедестале, Александр Ягубкин долгие годы жил совсем не так, как положено чемпионам.

— Да, он, конечно, надеялся на внимание государства, потому что много трудился, как у нас говорят, пахал. И Саша, и другие ребята в сборной так работали, что пульс, бывало, до 300 ударов доходил. Это каторжный труд. Мы пытаемся сейчас открыть Фонд Ягубкина, чтобы в том числе и его сыновьям помочь. Кстати, Ягубкин-младший у меня сейчас тренируется. Как успехи? Поживем — увидим.

ДВУКРАТНЫЙ ЧЕМПИОН ЕВРОПЫ И СССР ПО БОКСУ, ПРИЗЕР ЧЕМПИОНАТА МИРА ВЛАДИСЛАВ ЗАСЫПКО: «МЫ НЕ ПРИВЫКЛИ КРИВИТЬ ДУШОЙ — ВОТ И ПОЛУЧИЛОСЬ, ЧТО К СЕГОДНЯШНЕЙ ЖИЗНИ ПРИСПОСОБИТЬСЯ НЕ СМОГЛИ. ПРОГИБАТЬСЯ НЕ УМЕЕМ»

— Владислав Петрович, а ведь грустная статистика получается: только за последний год не стало трех советских чемпионов мира по боксу 1982 года: Александр Кошкин умер в 53 года, Юрий Александров — в 49 лет, теперь вот Александр Ягубкин...

— Бокс — это спорт на пределе человеческих возможностей, и затраты энергии колоссальные. Не только физические, но и психологические прежде всего. Я в 19 лет пришел в сборную СССР, продержался в ней восемь лет, но это ох как непросто. Шла борьба за каждое место — ведь одаренных боксеров в Советском Союзе было немало. Меня, Соломина, Иванова, Лемешева во взрослую команду пригласили из молодежной сборной. Никого из них в живых уже нет. А мне вот 60 исполнилось, и если Бог меня в этом мире пока оставил, значит, для чего-то я еще нужен. Так хочется воспитать звезду — и не одну!

— Дай Бог вам здоровья и долгих лет. Говорят, у вас особый дар — настраивать на победу, и в этом вы незаменимы. А звездный кандидат уже есть?

— (Пауза). Я давно не тренирую... Меня списали и забыли, даже на соревнования не приглашают. Недавно в Донецке проходили профессиональные шахтерские бои, так моя жена еле-еле раздобыла пригласительный для меня.

— Хотя в vip-ложе, наверное, сидели гораздо менее заслуженные люди...

— Да, но я обиду в душу не пускаю. Занимаюсь с соседскими ребятами — по утрам во дворе зарядку делаем, потом они ко мне домой приходят, я показываю им движения. Получаю от этого удовольствие.

— Что, опыт первого в Украине чемпиона Европы, кроме как для дворовых разминок, больше ни для чего пригодиться не может?

— Выходит, так. И Ягубкин тоже ведь ока­зал­ся не у дел. Он трижды чемпион Европы, чемпион мира. Не знаю, будет ли вообще в тяжелом весе еще такой второй, как Саша.

— Ягубкин признавался, что тренерство ему не по душе, он спортсмен действующий.

— Ну а я бы с радостью тренировал. И рано или поздно у меня это получится.

— Ребята, равные вам, Ягубкину, в нашем спорте есть сейчас?

— Не знаю, я не бываю на соревнованиях. Когда-то Донецкая область лиди­ро­ва­ла в боксе, в 1975-м, к примеру, трое из шести чемпионов СССР были донецкими ребятами. Мне болельщики много писем присылали.

Одна девочка написала: «Я думала, бокс — это просто драка. А когда посмотрела ваш бой, поняла, что бокс — это искусство». Представляете, девчонка в боксе искусство разглядела! Другой писал: «Горжусь тем, что я из Донецка», ему важно было, что мы земляки, потому что наши победы дух поднимали.

А сейчас на первом месте футбол, он и поднимает дух. А донецкие боксеры, как я слышал, даже в мировую десятку сейчас не входят.

— В истории спорта останутся не только ваши яркие победы, но и та медаль, которую вы передали проигравшему сопернику...

— Было и такое. В 1975-м на Спартакиаде народов СССР в Ташкенте. Год у меня нелегкий выдался — много соревнований, в том числе и чемпионат Европы. Медкомиссия решила, что мне нужно отдыхать, но спорткомитет меня не отпустил, и я все-таки на спартакиаду поехал. В полуфинальном бою мы встретились с москвичом Бабаном Надыровым. Победу присудили мне, а после боя я тренеру Надырова передал медаль для Бабана — считал, что бой он тот не проиграл.

— В боксе сила нужна и ловкость и еще множество других спортивных качеств. А что в ваше время бокс спортсмену для души давал, кроме сладкого чувства победы, как воспитывал?

— Мы не привыкли кривить душой, подлизываться, преклоняться перед кем-то. Вот и получилось, что к сегодняшней жизни приспособиться не смогли. Прогибаться не умеем.

— Ну, не все, наверное...

— Не все. Но Ягубкин тоже по-другому мог бы жить, если бы умел прогибаться. Хотя в последнее время мы с ним мало общались и взгляды на некоторые вещи у нас были разными, но я его всегда считал человеком надежным, умеющим держать слово. И очень жизнерадостным. Мы с ним в сборной СССР пересеклись ненадолго — так вот, своими шуточками он всю команду заводил, за это его все любили. И уважали — за трудолюбие сумасшедшее. Он сразу стал звездой и очень скоро чемпионом мира.

— Серьезных побед и у него, и у вас, наверное, могло бы быть больше — если бы не судейские ошибки? Когда человеческий фактор срабатывал, когда  политика в спорте дирижировала...

— Да, Ягубкин мог бы стать четырехкратным чемпионом Европы, но в финальном бою победу другому отдали. Именно отдали. Меня же засудили на чемпионате мира. Чемпионом стал американец, с которым я за год до того в кошки-мышки играл. Для меня дважды шили костюм участника олимпийской сборной — не надел ни разу. В 1972 году на Олимпийские игры меня не взяли, отдав предпочтение более опытному, как казалось, боксеру — но бой он проиграл. В 1976-м отчислили из сборной за нарушение режима, охотились за мной, чтобы место мое другому отдать, и подловили.

— И еще в вашей жизни, кажется, была настоящая американская трагедия...

— (Улыбается). Да, 1973 году выступали мы в Америке. Переводчица у нас была такая маленькая, и я маленький такой, она по-русски, естественно, говорила, понравилась мне, я стал за ней ухаживать, она ответила взаимностью. Обменялись адресами, началась переписка. И вот вызывают меня в спорткомитет и устраивают разнос по полной: дескать, ты — советский спортсмен, что себе позволяешь?! Немедленно прекратить переписку!». Я пообещал, что больше не буду. А когда снова в Америке оказался, эта девочка меня нашла.

Мы встретились, наутро в американской газете появилась наша с ней фотография на всю страницу и заголовок: «Русский боксер имеет личную переводчицу». После этого в 22 года я стал невыездным. Через несколько лет закончил со спортом.

— А что потом?

— Ничего. В память о той истории у меня сохранился ее рисунок: человечек в футбольной форме с мячом. И подпись: «Моему любимому чемпиону от твоей Маши. 1973 год».

— Американка по имени Маша?

— Макча. Но я звал ее Машей.

— Да у вас тут целый иконостас — медали, дипломы, фотографии...

— Да, в них вся моя спортивная жизнь. Вот видите — это я с Джорджем Бушем!

— Нет, Владислав Петрович, это Буш с вами.